— Поехали ко мне, — простонал Саша, оторвавшись и прилепив лоб ко лбу. — Я просто не могу тебя отпустить, просто не смогу. Ты нужна мне, как воздух. Здесь, сейчас…
— Меня папа ждет, — справляясь со рванным дыханием, я потянулась к его волосам и прочесала их пальцами. — Как же я хотела к тебе прикоснуться.
Саша тихо и глухо засмеялся.
— Как же я задыхался, когда ты пела… Настя, ты меня с ума сводишь. Побеждена, говоришь? Была ль любовь? А ты как думаешь?
— Не я песню выбирала, — пожала плечами и забралась под ворот его рубашки. — Это все Кац, я отказывалась.
— Почему? — Саша придвинулся и придержал мою руку, не позволяя приласкать его шею.
Он его близости меня бросало в жар, я судорожно думала о том, что будет дальше и не могла нормально дышать.
— Потому что чудес не бывает в моей жизни.
— А как же я? — он провел ладонью по плечу вверх, к шее, и, поддев подбородок, щелкнул шутливо по носу. — Поехали за твоими вещами, а потом я тебя заберу.
— Саша, — я скептически усмехнулась.
— Думаешь, папа не отпустит?
— Уверена.
— Наговорила обо мне гадостей?
— Ну-у-у… — я уселась на сидение, переплела наши пальцы на подлокотнике и коварно заулыбалась. — Только самое лучшее.
— Эх, Чудакова, — он покачал головой, ласково поцеловал меня в губы одним касанием, ему пришлось ради этого вывернуться со своего места, а потом сел назад. — Я тебя заберу к себе. Сегодня. Точка.
Темный двор втянул наши фигуры в узкую дорожку и выплюнул около высокого порога. Шлакоблочный дом с шиферной крышей в зимней ночной дымке казался массивным и громадным. Даже немного страшным.
Меня внутренне трясло от предстоящей встречи, я через силу улыбался Насте и шептал на ухо: «Все будет хорошо», а она все равно переживала. Это чувствовалось по силе переплетения прохладных пальцев с моими и частоты ее дыхания. Вокруг нас в свете фонарей плясали маленькие взрывы пара. Мой выдох — ее выдох.
Перед тем, как зайти, я осмелел и коснулся малиновых губ, хотя мои немного болели после Лёшкиного удара, а пофиг. Мало ли, вдруг отец меня сейчас пинком под зад вытолкает? Я не мог оставить Настю без последнего поцелуя.
В коридоре пахло жаренными овощами с мясом и заваренным чаем. Мы с Настей переглянулись, а она хитро прищурилась и принюхалась. Голодная, а я даже и не подумал об этом, вот же… С этими волнениями и спорами.
— Папа, любит готовить, — прошептала Малинка и, забрав пальто, показала мне пальчиком «тихо». На ее закрученных ресничках растаял снег, будто мелкий бисер. Она стащила с тонких ног сапожки и осторожно поставила их на полку. Я примостил свои ботинки рядышком. Скользнул взглядом по фигуре Насти, и в домашнем уюте она показалась мне такой родной и близкой, даже дух перехватило. На ней все еще синее концертное платье, которое я немного позже обязательно стащу, а еще такой нежный и сладкий румянец на щечках, что я едва сдержался от прикосновения. Даже подвинулся и руку потянул, но…