Как часто мы сами виноваты в своих бедах. Когда заблуждаемся, когда не слышим родных, когда просто не видим очевидное. Мы. Сами. Создаем себе проблемы, а потом пытаемся переложить их на других. Так не должно быть.
С кухни больше ничего не было слышно, я набрала полные легкие воздуха и решила, что пора вмешаться. Подняла голову и столкнулась с темным взглядом Грозы.
Он присел на колени и взял мои ладони в свои.
— Поедешь со мной? Я не буду настаивать, если ты не хочешь.
Я прижалась к его плечу.
— Очень хочу, но папа…
— Папа не против, — родной голос пронесся над нашими головами. — Только будешь созваниваться каждый день, а на выходных, чтобы приезжала навестить старика.
Я ласково отодвинула Сашу и бросилась отцу на шею.
— Спасибо, — уткнулась в его большое и надежное плечо. — Я тебя очень люблю, мой ворчливый старичок в полном рассвете сил.
— Собирайся, поздно уже, — сдержанно проворчал отец и похлопал меня по спине. — Сейчас твои любимые котлетки упакую.
— Морковные? — захихикала я и показала ему язык.
— А как же, самые полезные, — папа подмигнул и ушел.
Меня так резко защемило от тоски, что я не смогла повернуться к Саше и показать слезы. Ведь я могу больше никогда не вернуться домой, отец останется один в четырех стенах. Я всегда была рядом, а теперь…
Теплые руки перебрались по спине на талию и потащили к себе.
— В любой момент приедем, если соскучишься, — невесомое дыхание побежало следом за словами и просыпалось поцелуями на плечо. — Даю слово, Малинка.
Настя прощалась с отцом у ворот. Я ждал около машины и терзался чувством вины: легким, как перышко, но колючим, как иголка. Представил на секунду, что на месте Насти моя не рожденная дочурка, и мне стало до ужаса страшно. Это ведь как руку отрывать, это как по пальцам крышкой пианино — отпускать юную неопытную малышку с чужим мужиком. Я ведь чужой. Незнакомец.
Смогу ли оправдать ожидания их обоих?
Олег Васильевич говорил мало, четко и по существу. Никаких эмоций или ярких чувств он не проявлял, но глаза говорили откровенней тысяч слов: если с Настиной головы слетит хоть волос, он меня просто кастрирует и не поморщится. Вот где сила отцовская: настоящая защита, как жаль, что я два года не чувствовал этого плеча.
Малинка держалась молодцом. Обняла папу, поцеловала в щеку, что-то коротко сказала на ухо и побежала в машину. Сумки я упаковал в багажник и, прежде чем сесть за руль, подошел к Олегу Васильевичу и протянул руку.
— Александр, — сказал он и сощурился. — В любое время дня и ночи, если нужно…
— Конечно, — отступив к машине, я брякнул ключами. Как-то тяжело было на душе из-за этой ситуации. Нам с Настей стоит привыкнуть друг к другу и понять сможем ли мы быть вместе. Не ради влюбленности и эмоций, а ради малыша.