– Если вы посмеете солгать Сыну Неба, вас ждет немедленная казнь! Хочу, чтобы вы осознали это. Правда и только правда! – громко кричит Мю Цзы. Именно этому чиновнику, самому пострадавшему из-за интриг генерала Ван Куя, доверил Уди проводить расследование, связанное с нарушениями на границе.
Крестьяне встречают слова чиновника гробовым молчанием. Император вылезает из ручных носилок, которые держат четверо слуг, и подходит к одному из торговцев – китайцу средних лет с испещренным оспой лицом.
– Не надо бояться! Я тот, кто обеспечивает вашу безопасность и торговлю. Встань и отвечай, – стражник за шиворот помогает оробевшему торговцу встать. – Как вам живется? Часто ли беспокоят хунну? – продолжает Уди.
– Бывает… – крестьянин заикается от страха. – Они как снег или дождь. Разве можно обезопасить себя от осадков?
Уди поворачивается к евнуху:
– Ксу, часто ли торговцы и крестьяне говорят столь изящно? Или мне кажется?
– Мне тоже это подозрительно, повелитель… – соглашается старый слуга.
Уди глазами выбирает в толпе и обращается к пожилому тучному китайцу за пятьдесят:
– А тебе как живется? Как дела идут?
– Все хорошо, господин. Спасибо за заботу и защиту! – бьется лбом о землю тучный.
– Так уж и спасибо? – недоверчиво хмыкает Уди. – А что нападают постоянно и жгут – не страшно совсем?
– Тем, кто осторожен, ничего не грозит. Надо меньше за Стеной ходить. Здесь армия. Здесь спокойно…
– Знаешь, Ксу, – вновь обращается император к верному советнику, – такое ощущение, что мы у стен Чанъаня, а речь не про тысячи хорошо вооруженных врагов, а про мелкие банды разбойников…
– Может, пытать их? – в ответе старого евнуха сквозят скука и равнодушие, столь тонко смешанные с заинтересованностью в происходящем, что даже воспитанник, с детства впитавший сарказм своего слуги, не улавливает его.
– Ты прав. Каждого пятого высечь хорошенько. Потом поговорим еще раз… – дает император распоряжение Мю Цзы, но вдруг его экипажу преграждает путь офицер Циу. Комендант уже успел сменить церемониальный халат на привычные боевые доспехи и теперь чувствует себя куда увереннее, чем утром на Стене. Охрана тут же хватается за оружие, но император жестом повелевает отступить.
– Прошу вас, повелитель! Не надо пыток… Люди не виноваты…
– Вот как? – оживляется Уди. – А кто виноват? Может, ты?
Циу встает с колен и смело вперяет пылающий взгляд единственного глаза в переносицу императора.
– Я… Такие, как я!
3
Оставив Мю Цзы проводить расследование в гарнизоне, император в сопровождении личной гвардии отправляется за Стену. Старый Ксу, которому не удалось отговорить господина от гибельной затеи, трясется сзади, с неодобрением посматривая на виновника экспедиции одноглазого Циу.