Чернокожий гигант приосанивается, но ловит насмешливый взгляд Заряны.
– Как тебе это лучше сказать?.. Скажем так, приложил к этому руку… Это сделала она, – добавляет он после секундной паузы, – но я вовремя отвлек гадину. Но ты понимаешь, об этом не надо кричать на каждом углу.
Деметрий с восхищением смотрит на Заряну.
– Вы отмечены богами, раз убили гишу… Я догадываюсь, что задумал Галикеш, и знаю, зачем меня вам кинули… – смеется царь, хрипло откашливаясь. – Словно я кость…
– В горле… Это точно! – подтверждает сарматка.
– С какой стати, грек, мы должны отказаться от двух талантов золота? Ты представляешь, сколько это? – недобро щурится Сальвий.
Деметрий усмехается и срывает яблоко с ветки, покорно склонившейся к его лицу.
– Я? Будучи когда-то царем?
– Хватит! – громко обрывает препирательство мужчин Заряна. – Лично мне плевать, кто ты такой и сколько дают за твою тощую задницу. Я иду в Хань! Да… В Хань! – неуверенно повторяет девушка, подумав над правильностью произношения.
Деметрий поднимается на локте, глядя на Заряну горящими глазами.
– Вот как? Вижу, ты сильно заблудилась!
– Какое твое дело? – отмахивается сарматка.
Деметрий вновь откидывается на траву, откусывая яблоко.
– Когда я жил в Нисе у Митридата, познакомился с одним купцом из тех земель. Он вез шелк, что дороже любого золота…
– Что ты еще знаешь? – оживляется Заряна.
Деметрий не спеша жует яблоко и нарочито небрежно растягивает слова:
– Когда твой плен не предполагает регулярного избиения и поноса от дерьмовой еды, у тебя есть время послушать и кое-что хорошенько запомнить!
– Да говори ты быстрее, пока не сдох! – не выдерживает Сальвий.
Сирийский царь неожиданно бодро вскакивает и пристально смотрит на сарматку и нубийца.
– Я знаю дорогу в Хань. Но вам придется подумать, как решить вопрос с Галикешем. И вероотступником я становиться не собираюсь. Напрягай мозги, «бессмертный»! Уверен, моя жизнь стоит ключа к вечному богатству!
Стражники, и до того испытывающие нетерпение, бросаются к Деметрию, как только он поднимается на ноги. Беседа окончена, пленнику пора в темницу, Галикеш не дает ни одной свободной минуты, чтобы прийти в себя.
Проводив сочувственным взглядом несчастного пленника, Заряна вновь берется за меч. Сальвий какое-то время молча наблюдает, но, верный своей язвительной натуре, не может удержаться от едкого замечания:
– Смотрю, ты вдохнула силу гишу!
– Да, – выдыхает амазонка, стараясь не показать, как тяжело даются ей упражнения, – хотя лучше бы ты это сделал, Геракл!
– Слушай, девочка, – взвивается пират, – что тебе не нравится? Мы в почете, при дворе. Нам не надо жрать траву и сусликов в погоне за мечтой!