3
Благодаря чудодейственному лекарству Сальвия кость быстро срослась и раны затянулись, правда, покалеченная рука слушается еще плохо, однако суровая воительница уже приступила к тренировкам. В яблоневом саду, полном спелых плодов, Заряна осторожно разминает покалеченную руку. Рядом на скамейке нервно чешет подбородок Сальвий.
– Я понимаю, что это ты убила гишу, но не обязательно разубеждать людей… Все же получается! А если мы провернем дельце и доставим этого грека к братцу в Сирию, то получим два таланта золота! – пират возбужденно вскакивает. – Ну перестань вертеться! Вдумайся в эти слова – два таланта золота!
Заряна мельком озирается на Сальвия и продолжает рубить воображаемого противника мечом. Видно, что упражнения причиняют сарматке боль, но упрямая девушка не сдается.
– Меня не интересует золото. Я принцесса, и когда вернусь – стану правительницей своего народа. Но прежде я должна вернуть своего брата.
– Вот именно! – цепляется за слабое место амазонки Сальвий. – Деньги позволят продолжить экспедицию. К тому же просто так покинуть город этот шакал, называющий себя волком, нам не даст.
– Есть только одно «но», – с облегчением отбрасывает меч и падает в пряные, разгоряченные знойным солнцем травы Заряна, – маленькое такое и незначительное… Убедить бывшего царя продать свой народ… То есть пытки не смогли, а мы сможем?
Сальвий плюхается рядом и, ловко поймав цикаду, подносит ее в кулаке к уху. «Поглоти, Посейдон, этих царей и принцесс», – вслушивается в стрекот насекомого бывший гладиатор. Пальцы чуть напрягаются, сдавливая хитиновый панцирь, и цикада испуганно замирает. Вот так… Он разжимает ладонь и, сильно дунув, отправляет крылатого певца в родную стихию.
– Ну отрекся от богов, ну надел шутовской колпак… – Сальвий непонимающе морщит широкий лоб. – Какая разница? Какое ему вообще дело до парфянской земли? Его Сирия далеко на закате.
Обрывок фразы невольно слышит сам Деметрий, которого один из стражников, ловким движением освободив грека от оков, пинком посылает к Сальвию и Заряне. Ослабевший грек теряет равновесие и падает на землю. Он ложится на спину и улыбается безумной улыбкой, глядя в безоблачное небо.
– Какое мне дело до Антиохии? Это мой город… По крови предков мой…
Дождавшись, пока тюремщики отойдут, Заряна присаживается на колени и осматривает обнаженный торс грека – торчащие ребра покрыты синяками и ссадинами от ударов палками.
– Боги… Что они с тобой делали?
– Родина нынче негостеприимна… А ты правда убил гишу? – с любопытством обращается грек к Сальвию.