Распаренные и умащенные маслами, мужчины блаженствуют в портике в тени пиний, любуясь растворяющимся в море солнцем и поглощая горячие лепешки с молочным отваром.
– В твоих краях закаты такие же красивые? – обращается Сципион к Атею, которому все в новинку: и долгое морское путешествие, и первый римский город, и настоящая баня, которую сармат посетил впервые в своей жизни.
– Они другие… густые, как запекшаяся кровь!
– И этот мальчик учит латынь всего несколько месяцев? – отрывается от молока Гай Марий.
– Да, Гай, и вы с этим мальчиком очень похожи. Вы обо homo novus для этой страны, и, уверен, за такими, как вы, – будущее Республики!
– Новые люди? – оттирает пот с массивного лба с ранними залысинами молодой трибун, совсем недавно получивший свою первую высокую должность единогласным решением всех триб благодаря своим воинским подвигам и немного – протекции своего покровителя. – Мне лестно слышать такую оценку. Но сравнение хоть и с талантливым, но варваром… Как бы это сказать…
Сципион с отеческой улыбкой прерывает молодого друга.
– Не подбирай слов. Я понимаю твое негодование. В твоем возрасте я был такой же горячий. Но хочу успокоить твою честь. Я усыновил Атея. Завтра он станет гражданином Рима. Утром нужно быть в столице, поэтому спасибо, что встретил меня в порту, мой друг. Прошу тебя свозить Атея на Форум, пока я закончу юридические дела…
– Конечно, рад быть тебе полезным, сенатор! – Гай Марий смотрит на Атея уже совсем другим взглядом и обращается как равный к равному: – Это правда, что ты владеешь стрельбой из лука лучше любого бывалого легионера?
– Не мне судить… – сдержанно отвечает юноша. – Я начал засыпать вместе с луком, когда мне было три или четыре года, а колчан подкладывал под голову… Так растет каждый мужчина в степи.
– Я всегда мечтал о степном отряде в легионе… Уважаемый Сципион, помнишь, как не хватало хороших стрелков при осаде Нуманции?..
– В чем же дело, Марий? Атей может тренировать твоих людей, а еще лучше поищи среди рабов скифов или сарматов, может, галлов! Даруй им свободу!
– Спасибо за мудрый совет, учитель! Что скажешь, Атей?
– Я хочу быть вам полезен, но только при одном условии: ваше оружие никогда не будет обращено против моих соплеменников!
– А ты смелый малый! – хлопает Марий сармата по плечу. – Скучаешь по своим степям?
Атей на минуту задумывается.
– В нашем языке есть особое слово – «хеда». Это не просто тоска или грусть; это когда ты рядом, даже если вас разделяют месяцы пути… Понимаешь меня?
– Так ты в степи, Атей? – смеется трибун.
– Нет, – Атей тоже улыбается. Ему нравится этот открытый сильный римлянин, – я рядом с человеком, которому обязан своей жизнью… Своей новой жизнью. А степь? – юноша бьет ладонью по сердцу. – Степь – она здесь. У нее есть имя…