— Прости, Том, — проговорила я, не испытывая никакого сожаления.
Перепрыгнула через огромную тушу и помчалась по коридору, слыша позади ругань и возню. «Не отключился» — пронеслось в голове, и я прибавила ходу. Дорогу запомнила хорошо и теперь бежала по пустынному тоннелю со всех ног.
У двери, за которой должен был находиться отец, сбавила темп, успокаивая рвущееся наружу сердце. Попробовала ее открыть, осторожно потянув на себя. На удивление она легко поддалась, и я прошмыгнула внутрь. От увиденной картины в ужасе замерла, хватаясь руками за стену.
На кровати лежал отец. И было что-то странное в его позе. Слишком расслабленная. Одна рука безвольно свесилась вниз, а остальное тело скрывал низко склонившийся над ним Севал. Что он делает? Когда его голова сместилась вбок, из моей груди вырвался крик боли.
— Папа! — закричала я и кинулась к нему.
Но резко остановилась, когда на мой голос повернулся Севал. От панического ужаса внутри все похолодело. Что? Что это такое? Его глаза горели красным, а губы были перепачканы кровью. Огромные клыки торчали над нижней губой. С них стекла густая капля и медленно поползла по подбородку.
Меня затошнило, и я судорожно зажала рот рукой. Широко открытыми от ужаса глазами я смотрела на постепенно принимающего человеческий облик Севала и не могла понять, что произошло. Перевела взгляд на пустые глаза отца, и крик боли застрял внутри, разрывая грудь адской резью. Я протянула к нему руки и нетвердым шагом направилась в сторону кровати.
— Папа, папа, — звала я его, не веря тому, что вижу перед собой.
Севал отскочил в сторону и быстро оказался позади меня, так и не произнеся ни слова. А я невидящим взглядом всматривалась в родное лицо, которое застыло навсегда. Мой рот открылся в беззвучном крике, из него вырвался лишь слабый писк.
Нет! Этого не может быть! Очнувшись, я стала судорожно проверять ему пульс, пачкая руки в крови, которая все ещё текла из укуса на его шее. Пульса не было. Словно в бреду я сложила ладони и начала делать прямой массаж сердца. Я громко кричала, пытаясь его разбудить:
— Просыпайся! Папа! Папочка! Ну давай же! Не оставляй меня одну! Не оставляй!
Сильные руки схватили сзади и оттащили от кровати. Холодный и равнодушный голос произнес прямо в ухо:
— Он мертв.
— Нет, — кричала я, сдирая горло до боли. — Не-е-е-т!
Я вырывалась из железной хватки даже тогда, когда меня стала держать и вторая пара руки. Подоспел Том.
— Я хочу остаться здесь, с ним!
— У тебя будет время попрощаться, — снова убийственно холодный голос Севала.
Он, как острые иглы, вонзился мне в сердце. Прощаться? Нет! С папой нельзя прощаться! Он жив! Его можно спасти. Я вырывалась так отчаянно, что четыре мужские руки еле удерживали меня. Севал закрыл мне рот ладонью, фиксируя голову. Когда его жесткие пальцы надавили на шею, я поняла, зачем он это делал. Все вокруг поплыло, и темнота стремительно поглотила меня.