— Када я служила под знамёнами гра… графини, — совсем заплетающимся языком ответила та, которую назвали Антонией, — её си… сиятельство жалилась, что не может забеременеть. А это что, её дочка? — женщина замолчала на секунду, пытаясь продрать глаза и рассмотреть девушку. — На… на папеньку похожа!
Я слушал этот пьяный разговор, водя пальцем по холодному железу пистолета. Главное, самых ретивых успокоить. А остальные сами одумаются.
— Вы неправильно поняли, — начала говорить в ответ Клэр, но её уже не слушали.
— Это дочка да Кашон! — заорала предводительница. — Ваша сятельсво, милости просим к огню!
Клэр неуверенно оглянулась на меня, а я пожал плечами.
— О-о-о, юноши! — пьяно заорала Антония. — Тогда точно на… нада выпить! За прекрасных юношей и благородную госпожу!
«Выпить! Бочку до дна! К огню!» — поднялись крики над толпой, которой, кажется, было всё равно, за что пить. Был бы повод.
Клэр растерянно улыбнулась, и под крики: «Просим! Просим!» пошла вслед за толпой.
— Фу, хорошо, что это не разбойницы, — выдохнул Андрей, и опустил выданный ему арбалет.
— Не расслабляйся, — прошептал я. — Даже если это не разбойницы, то пьяная банда наёмниц не намного лучше.
Возница, имени которой я так и не узнал, тихо ругаясь, потянула бычков за поводья. Я тоже был не в восторге, но куда деваться — оставалось только идти за ними…
* * *
Рассвело. Генерал едва умылся и в ожидании завтрака сидел над донесением, вычитывая всё до каждой запятой. После инцидента с отправкой не того человека он был зол, как говорят местные, подобно быку, которого слепень в причинное место укусил. Один дебил недопонял, второй дурак исполнил, не подумав, третий даже не удосужился проверить документы: понахватались у местных житью под честное слово. Нет, вера в товарищей — вещь хорошая, но вот инспекторам веру в отчёте не предъявишь, в папку не подошьёшь.
Генерал раздражённо вымарывал красными чернилами опечатки, чиркая по бумаге так, что ручка едва держалась, а когда в десятый раз за утро вздохнул, в дверь постучали.
— Да. Я сказал, да, твою мать!
Дверь приоткрылась, и неё заглянул испуганный ночным всеобщим нагоняем адъютант.
— Тащ генерал, к вам Глушков, который профессор с Земли, — быстро доложил он, наметив тенденцию уточнения личности прибывшего вплоть до родословной. Ничего, пускай привыкают.
— Пусть зайдёт, — буркнул начальник. В обычный день он бы попросил столь раннего гостя, мягко говоря, обождать. Но после неурядицы с отправкой придётся терпеть и делать вид, что все заявления интересны.
Адъютант выскочил, а несколько секунд спустя зашёл давешний профессор. Под глазами у него появились мешки, а сами движения наполнились неловкостью и растерянностью. Интересно, что он на этот раз заявит. Ночью Глушков распинался, что творящееся на базе архибезответственно, что научные экспедиции на таком безалаберном уровне не делаются, что всё учёное сообщество будет в шоке — и непонятно: то ли цену набивал, то ли действительно был обескуражен.