– Все? – строго спрашивает Димедрол. Он тасует карты. Нас десять, и нам вполне по силам написать свой собственный «Декамерон». Даже тем, кто провел детство в деревянных сортирах, поддрачивая в духоте и стараясь не смотреть в вонючую яму, где суетливо шевелились личинки мух. У каждого есть в запасе хоть одна история о чем бы то ни было. Прошлого никогда не бывает мало.
Димедрол раздает по одной карте. Я немедленно всматриваюсь в масть – она красная, значит я честный житель, которому надо работать, платить налоги, бояться бандитов и, в конце концов, несправедливо сдохнуть от грубого насилия над интеллигентной плотью. Ночь – не мое время суток, ночью я должен спать, а мафиози, обладатели черной масти, будут мочить таких как я одного за одним. Таковы правила, и Димедрол будет следить за тем, чтобы все было честно. Без п…, как говорит младшая из сестер.
– Наступает ночь, – голосом учителя начальных классов объявляет Димедрол, – мирные жители уснули, а мафия проснулась, посмотрела и узнала друг друга.
Я послушно закрываю глаза. Наш город спит. Воздух проникает в легкие и медленно выходит наружу, разгоняя сизый слоистый дым сигарет. Мы, мирные жители, одиноки. Мы прячемся в маленьких ячейках и не подходим к телефону, когда он звонит после десяти вечера. Мы ненавидим телефоны – они делают нас слишком доступными, какими-то уязвимыми для всякой мерзости, что растворена в мире, словно дьявольский угарный газ. Мы не открываем глаза по ночам и не узнаем друг друга. Лишь после смерти на надгробии будет указано – мирный житель. Не мафия.
– Наступил день, и все проснулись, – произносит Димедрол.
Я открываю глаза и щурюсь на красный фонарь, словно действительно успел немного вздремнуть.
– Я думаю, что Кристина – мафия, – сразу же говорит Вадик.
– А я думаю, что это ты мафия! – огрызается Кристина. Она встряхивает обесцвеченными волосами. На ее острых скулах снуют какие-то тени. – Почему ты первый об этом сказал? Я видела, как ты заглянул в свою карту. Заглянул и сразу очканул.
– Я тоже думаю, что Вадик – мафия, – тихо говорю я.
– Ну что, замочим Вадика? – весело спрашивает Дуська. Я внимательно гляжу ей в глаза, а потом еще раз пересчитываю собравшихся за столом женщин. Их больше – это хорошо, я всегда лучше чувствую себя в тех компаниях, где больше женщин. С ними мне безопаснее.
– Погодите, – говорит Мамонтова, – Стас, наверное, сам – мафия. Он поддержал Кристину, так? Они друг друга знают и теперь хотят завалить одного. Мочим Кристину и Стаса. Или Стаса и Кристину.
Восемь голов поворачиваются в мою сторону. Мамонтова меня презирает? Или хочет? Она уже далеко ушла от восемнадцати. Легкий целлюлит на бедрах меня возбуждает, я никогда не целовал такой тонкий и расчетливый рот. Никогда не спал с теми, у кого было бы денег больше, чем у меня. Что испытываешь при этом, кто мне расскажет?