– Я стою, – интеллигентно говорит Деня. Меньший ухмыляется, больший пялится на меня.
– Выручайте, пацаны, не хватает пять рублей. А?
Дать или не дать? Я решаю, что лучше дать, хотя опыт подсказывает мне, что пятью рублями здесь никто ограничиваться не собирается. Бог знает, чего вообще затеяли эти двое в белых шортах. Я шарю одной рукой в кармане, другой не выпуская коноплю, так и не решив, избавиться от нее или нет.
– Нет, – смиренно говорит Деня, – пяти рублей нет.
Я вдруг чувствую, как пахнет его страх. Даже в вонючем городском лесу такие запахи всегда замечаешь.
– Да, ладно, – по-доброму говорит толстый, – всего десять рублей, то есть пять.
– Нету у нас денег! – капризно взвизгивает Вадик. Он делает попытку пройти по тропинке вперед, но меньший ублюдок загораживает ему дорогу. Я тревожно оглядываюсь – никаких случайных прохожих здесь нет и быть не может. Впрочем, где-то лает собака, или кажется мне это? Я нахожу в кармане пятак и сжимаю монету внезапно вспотевшей рукой.
– Ты пидор что ли? – спрашивает гопник у Вадика, – ты скажи, ты пидор или нет?
Я знаю, что гомосексуалистов и их однополый секс больше всего ненавидят как раз те, кто втайне не прочь засунуть указательный палец кому-то в задницу. Но какое это сейчас имеет значение?
– Нет, я не пидор, – нервно, но без страха отвечает Вадик. От него не воняет ужасом. Он делает шаг в сторону и, пятясь спиной, начинает исчезать в кустах.
– Держи его, Колян, – толстый ломится через кусты наперерез. Я могу сейчас убежать, но почему-то не делаю даже попытки. Добрый Деня, любящий советские фильмы о геологах и кубанских казаках, тоже сейчас может потерять свое достоинство.
– Вот пять рублей, – говорю я без особой надежды. Я не хочу, чтобы унижали Деню. Меня никто не слышит, Колян продолжает продираться через кусты. Вадик уходит, не оглядываясь, но быстро. Всего несколько метров отделяют его от дороги, уличных фонарей и возможного спасения.
– Оставьте меня в покое, идиоты! – кричит он, – не трогайте меня, слышите?
Я достаю анашу и аккуратно кладу ее на землю. В темноте бумажный пакетик ничем не отличается от лесного мусора. Колян возвращается к нам, выражение его лица я не могу рассмотреть, как бы не старался. Почему мы их встретили здесь? Я гулял в этом лесу, перелеске, лесополосе каждые выходные, и никто и никогда не вымогал здесь денег.
– Это ваш кент? – спрашивает Колян. Я пожимаю плечами, я не знаю, кент ли мне Вадик.
– Ну, да – говорит Деня.
– А че вы с пидором ходите, а?
Этот вопрос ставит меня в тупик. Я начинаю дышать чаще, слова выходят из горла словно чужие. Силуэт Вадика мельтешит в просвете между кривыми ветками. Он уже далеко, на другой стороне дороги. В сотне метров отсюда та самая сауна, где популярны групповые варианты после десяти вечера, а днем трут розовые спинки мальчикам и девочкам из окрестных девятиэтажек.