Я ничего на это не отвечаю. По правде говоря, в наших отношениях всегда было такое неравенство. Чужие недостатки становились продолжением ее собственных достоинств. Ее недостатки становились следствием чужого эгоизма. То есть моего. Она осталась одна и говорит о том, что теперь обретает цельность. Именно это слово. Одиночество, борьба, гордость, жизнь – все это вновь стало иметь для нее смысл. Она выбрала свободу, она выбрала цельность.
– Зачем ты стараешься подловить меня? – говорю я, не выдерживая. – Зачем ты все время загоняешь меня в угол?
– А с чего ты взял, что у тебя есть выход?
Я чувствую, что теряю над собой контроль. Эти выяснения отношений совсем изматывают меня. Уровень сахара в моей крови стремительно падает, у меня дрожат руки от обиды и от слабости. Радуга над фонтаном мало-помалу исчезает, пока солнце опускается все ниже к земле.
– Нет, на самом деле ты ничего не понял, – вдруг говорит она. – Ты так и не развил в себе интуицию потери. Ты по-прежнему думаешь, что твоя жизнь с каждым годом будет все богаче и интересней. Похоже, именно это ощущение лежит у тебя в основе всего. Возможно, именно оно не позволило тебе удержать меня!
Она поднимается со скамейки, волнуясь всем своим спелым телом. Я вспоминаю о ее линзах, о ее новых зеленых глазах.
– У тебя уже есть кто-то?! – неожиданно для самого себя кричу ей вслед. – Тебе так просто от меня уйти, потому что у тебя уже есть другая жизнь, а у меня еще нет?
Лена машет рукой, не отрицая ничего и ни с чем не соглашаясь. Я хочу быстрее попасть домой и отправляюсь ловить такси.
Она садится ко мне на колени. Не в мини-юбке, нормально одетая, вы понимаете, о чем я. С сумочкой искусственной кожи, или даже с сумкой. Я гляжу на сумку и думаю, что ей нужна большая сумка, я вот тоже таскаю по работе довольно тяжелый чемодан с магнитофоном. Она сует руку мне в штаны, я немного отдергиваюсь, плохая кожа на лице, она на меня не смотрит, глядит вниз, я уставился на ее макушку, у нее какие-то серые волосы, не мои обычные черные, то есть, не мои, а… ну, вы понимаете, чьи.
Так не годится, лучше на нее не смотреть, я закрываю глаза, с равнодушно-испуганным выражением на лице. Она тем временем трогает мой член холодными пальцами. Думаю, хоть бы музыку включить в машине. Или как она будет сосать, причмокивая? Член сжался и почти втянулся внутрь. Она гладит и раскатывает меня как кусок пластилина. Я приподнимаю таз, когда она пытается снять брюки. Это хорошо, я все думал и тревожился – как сделать это самому, точнее, когда, в какой момент. А ведь Лена точно таким же движением приподнималась, лежа на животе. Когда снимаю штаны, становится значительно легче, я немного опрокидываюсь назад и расслабляю живот. Всегда, когда волнуюсь, пытаюсь расслабить живот, и, знаете, часто помогает. Надо как-то возбудиться теперь. Перед глазами проносится порнографическая кутерьма, я лихорадочно примериваю выгнутые ласковыми линиями позы.