Жидкость и впрямь оказалась металлом. Она быстро остыла, и через две-три минуты у Каннингема был серебристый стержень толщиной с карандаш и длиной сантиметров пятнадцать. Сперва Каннингем побаивался многоножки, но та либо не «смотрела» на пещеру, либо на ночь зарылась, как остальные.
Взяв стержень, — тот гнулся легко, словно кусок припоя, — Каннингем погасил фонарь и короткими, осторожными прыжками добрался до корабля. Людей видно не было, и сварочное оборудование они забрали с собой — если вообще выносили: последний час перед закатом наблюдать Каннингем не мог. Корпус корабля, впрочем, всё ещё был приподнят. Естествоиспытатель улёгся под него и в свете фонаря осмотрел повреждения. Выводы, сделанные из разговора помощников, оказались более-менее верны. С улыбкой Каннингем взял металлический стержень и принялся за работу. Через некоторое время вылез, отыскал другого «краба» и вновь подлез под корпус. А закончив, обошёл корабль кругом. Все шлюзовые камеры, как и ожидалось, были закрыты.
Не выказав разочарования, он вернулся в пещеру, найти вход в которую при звёздах оказалось не так легко. Там нагрёб большую кучу пыли в качестве теплоизоляции, улёгся сверху и попробовал заснуть. Сон, увы, не шёл.
Ночь показалась невыносимо долгой, и он пожалел, что изучил звёздное небо: теперь-то понятно, что восхода ещё ждать да ждать, и обманывать себя, что Денеб вот-вот покажется, уже не выйдет. В конце концов верхушки холмов за долиной одна за другой стали ярко загораться. Каннингем встал и потянулся. Он весь одеревенел: скафандр — так себе замена пижаме, даже если спишь не на камнях.
Когда свет достиг корабля и тот стал ослепительным серебристым веретеном, шлюз распахнулся. Каннингем не сомневался, что помощнички спешат закончить ремонт и потому ждут восхода столь же нетерпеливо, как он. На то и был расчёт.
На землю спрыгнул один, — судя по переговорам в наушниках, Малмсон, — обернулся и принял у дружка громоздкий сварочный аппарат, затем пучок присадочных прутьев. Помощники подошли ко вмятине. Они не заметили разбросанные рядом кусочки металла — видимо, сами накануне намусорили. Во всяком случае, обеспокоенности в наушниках не прозвучало. Малмсон лёг и подлез под корпус, а второй подал ему оборудование.
Вспыхнула сварочная дуга. Растительноядные «крабы» уже вылезали из пылевых куч. Каннингем довольно покивал. Самое время, удачнее и нарочно не подгадаешь. Чтобы лучше видеть, он даже высунулся из пещеры, оставаясь в тени холма, но несколько минут никого, кроме «крабов», на сцене не появлялось.