– Держите, – протянула ее мне.
– Мне не холодно, – усмехнулся в ответ на ее предложение.
– Ваша рана… – Видно было, что она мучительно подыскивает причину, чтобы заставить меня прикрыться. Помогать ей я и не думал. – Ее нужно держать в тепле.
Пожалев девушку, взял то, что она принесла, и накинул на бедра. Она издала легкий вздох облегчения. Если бы не чуткий звериный слух, я бы его не услышал.
– Надо поскорее выбираться отсюда, стая не может долго без Альфы, – пробормотал я, вновь попробовав встать. Получилось только сесть, и я прислонился к стволу, который выполнял роль стен. Уже лучше, чем ничего. Боль еще ощущалась, но уже была не столь режущей и острой. Уж не знаю, то ли волчья кровь сделала свое дело, то ли трав и мази, но факт оставался фактом. Однако я все еще не представлял, как смогу ехать верхом. Чертовы разбойники. Кстати о них.
– А что с напавшими?
Джина пожала плечами.
– Все мертвы. Мы засыпали снегом их тела и кровь на поляне, чтобы к нам сюда не сбежались все хищники округи. Похоронить их мы не смогли.
– Они и не заслужили, – процедил я сквозь зубы.
Посидев еще немного, снова лег, почувствовав слабость и ненавидя себя за это, хотя и понимал, что не виноват. Джина еще немного повозилась, сунула веточку в кружку, где та продолжала гореть, поставила ее рядом с моей импровизированной постелью и села рядом.
– Тебе что-нибудь нужно?
– Да, вернуться к стае как можно скорее.
– А из того, в чем я могу помочь?
Я лишь покачал головой.
– Мне надо осмотреть рану. Позволишь?
Я молча повернулся к ней раненым боком. Повязка, рассчитанная на тело волка, покрытого густой шерстью, сползла, обнажив рваные края раны, которая, впрочем, уже начала затягиваться. Джина аккуратно сняла повязку, взяла плошку с водой и чистую тряпицу и принялась промывать, а после накладывать новый слой мази. Ее прикосновения одновременно и причиняли боль, и приносили облегчение. А еще рождали какой-то отклик в душе, который я не мог объяснить. Что-то странное, дикое, первобытное поднималось из глубин, заставляло волка рычать и бесноваться внутри. Но снаружи я был абсолютно спокоен. Во всяком случае, мне так казалось, до тех пор, пока девушка не наклонилась слишком низко и ее локон не мазнул по моему бедру. Рука, словно не подчиняясь моей воле, поднялась и коснулась расплавленного шелка, заправила локон за ухо, прошлась по нежной коже шеи и остановилась у ключицы.
Джина подняла на меня взгляд, испуганный и непонимающий. Глаза были широко распахнуты, и я утонул в блестящих зеленых озерах. Настала ее очередь прикасаться к моему лицу, и я не был против. Ее рука была теплой и мягкой, пальцы легко обвели брови, скулы, коснулись губ. Я почувствовал, что ладонь слегка дрожит, и хотел перехватить ее, успокоить девушку, сказать, что ей ничего не грозит рядом со мной, и потянулся, чтобы прошептать это и обнять. Я уже потянулся к ней, не в силах преодолеть желание коснуться губами ее нежной кожи…