К тому же втайне от нее он проконсультировался с несколькими невропатологами, и теперь обязательно, как бы невзначай, каждый вечер протягивал им с Розитой по конфетке в одинаковых обертках. Только леденец, предназначенный для Дульсе, был не чем иным, как довольно сильным успокоительным.
Дульсе тоже поймала себя на том, что с нетерпением ждет вечера. После того, как она доверила свое тайное горе Пабло и обрела в нем надежного помощника и друга, в ее душе словно рухнул какой-то барьер, отгораживающий ее от людей. И Дульсе чувствовала, что может безбоязненно рассказать ему обо всем, что она думает и чувствует, не опасаясь подвоха или непонимания. Она чувствовала, как между ними день ото дня крепнут доверие и истинная душевная близость.
С ним можно было просто сидеть и молчать или переглянуться и понять, что их мысли текут в одном направлений... И от этого становилось спокойно и хорошо.
Пабло никогда напрямик не жаловался Дульсе на поведение Лус, но Дульсе казалось, что сестра не ценит по-настоящему своего мужа. Слишком она занята собой. А он такой верный и преданный, успевает и работать, и заботиться о дочери...
Дульсе даже стало казаться, что Жан-Пьер гораздо поверхностнее, чем Пабло, что он никогда не пытался понять всю глубину ее чувств, ее желания и стремления..,
А Пабло часто подхватывал едва начатую ею фразу... или произносил вслух только что промелькнувшую в ее голове мысль.
Однажды он задержался у нее дольше обычного. Розита уже закапризничала и начала тереть глаза.
— Подожди, я уложу ее, — сказала Дульсе.
Но девочка потребовала, чтобы отец тоже пошел с ниш в спальню.
Дульсе прилегла с ней рядом убаюкивая.
— А ты ложись здесь! — велела Розита Пабло, указывая на свободное место рядом с собой.
— Деточка, папа не может остаться с нами. Ему надо домой. Папе очень рано вставать на работу...
Дульсе смущенно пыталась объяснить девочке, что это невозможно, но Роза не понимала почему.
— Зачем же папе уезжать? Пусть останется спать с нами. — Она крепко ухватила Пабло за руку и не отпускала до тех пор, пока он не выполнил ее требование.
Они с двух сторон обняли Розиту, и та, успокоенная, моментально засопела.
— Как странно, — тихо сказал Пабло. — Мне сейчас так хорошо и спокойно. И мне правда никуда не хочется уходить.
Он нашел в темноте руку Дульсе и тихонько сжал ее.
— Розита и ты... вы рядом... И больше мне ничего в жизни не надо...
«А Лус? — в смятении подумала Дульсе. — А Жан- Пьер?»
Но ей тоже было хорошо и спокойно. Она уткнулась носом в теплый затылок девочки и тоже уснула, крепко держа Пабло за руку.