Маскарад в монастыре (Наварр) - страница 11

Шить меня научила еще матушка, и она всегда повторяла за отцом, что женщинам нашего сословия недостойно сидеть без дела. Мы, вары, волчья кровь, и есть главная сила империи. В отличие от тонов, происходящих из драконьей крови, и простых людей, не обладающих приставкой к имени.

– Так куда ты торопишься, девонька? – продолжала расспрашивать меня сестра Ноцца.

– Так маскарад же… Надо успеть все закончить… И платье… Мне же не прислали платье, надо его сдалть самой, – я вздохнула, силясь не расстроиться еще больше. – Иначе я не попаду и не увижу его…

– Его?

Я уже почти назвала имя Валлара Танна, как резкий голос позвал из коридора:

– Джойана! Ты здесь?!

– Мне и правда надо идти, сестра Ноцца.

Старая монахиня отпустила наконец рукав моей формы, и я выскочила за дверь.

Но все еще продолжала слышать ее голос, высокий и сильный, совсем не характерный для такого пожилого возраста.

– Влюбилась наша Джой… Вот я тоже как-то влюбилась… Эх-х-х…

К вечеру я уже еле шевелила руками от ломоты в плечах, но все же закончила вышивку на последнем заказе. Через мои руки прошла подгонка около трети нарядов на маскарад.

А мне еще следовало позаботиться о собственном.

И это не считая обязательного посещения занятий! Их же никто не отменял, и наставницы по-прежнему требовали непременного исполнения заданий, пусть даже до выпускного и маскарада осталось всего ничего.


***

– Нет, юная леди, нет, нет и нет! Вы не можете покинуть стены обители! – привратница едва ли не закрыла собой створки ворот пансионата, когда я попыталась выйти наружу.

До заката оставалось еще пару часов, и я вполне успевала сбегать в лежащую внизу деревню и приобрести тот самый отрез желтого шелка, который присмотрела для себя.

– Но мне очень нужно, сестра Дорима, – самым умоляющим тоном попросила я привратницу. – Это для маскарада… Я не могу пропустить его! Просто не могу!

Наверное, что-то в моих словах тронуло эту женщину, и она чуть отодвинулась с прохода.

– Если не надолго. И ты вернешься до заката. Ведь вернешься? – уточнила она.

– Да, да, конечно! – согласилась я не раздумывая.

– И если заглянешь к аптекарю за мятными пастилками…

Сестра Дарима была сладкоежкой, а достать лакомство ей удавалось нечасто, ведь монахини блюли строгий кодекс. И ограничения в пище были обязательными атрибутами для духовного служения.

– Да, конечно! Я куплю пастилок! – пообещала я, уже выскальзывая через едва приоткрытые ворота обители.

– До заката, запомни! – донеслось мне вслед.

Я только успевала считать ступеньки вниз: три-пять-восемь-двенадцать, поворот, три-пять-восемь -двенадцать, поворот… и так три сотни вниз. Затем пятьсот шагов по прямой и наконец перед мной лавка портнихи и торговки тканями.