– Сестра Ноцца, я принесла готовое! – я поставила коробку с одеждой на стол в довольно просторной келье.
– А, девочка, это ты… А я-то думаю, кто это там ко мне пришел, – отозвалась из соседней комнаты пожилая монахиня.
Подойдя, она не торопясь рассмотрела мою работу, поднося починенные вещи почти к самому носу. Зрение монахини было совсем никудышное. Она почти и не покидала своей кельи, только иногда выходя на прогулку.
Вот только келья ее была больше, чем у любой другой служительницы Богини Воды. Три комнаты, соединенные в короткую анфиладу, имели выход как в общий коридор, так и в небольшой садик внутри монастырских стен.
– Благослови тебя Богиня, Джойана, за твою помощь. Мне-то уже самой никак не управится с иголкой. Хотя, бывало, и я садилась шить… – вспоминать прошлое сестра Ноцца могла часами, но сегодня мне некогда было слушать.
– Сестра Ноцца, мне нужно бежать, – я отступила на несколько шагов от нависающей надо мной старушки.
Но та вцепилась своими длинными пальцами мне в рукав и не выпускала.
– Куда же ты так торопишься, Джойана? Давай я лучше угощу тебя чаем. Его только на днях доставили из столицы… Аромат просто божественный. И еще прислали эти маленькие пирожные, такие нежные, хрустящие и ломкие. Они тают во рту, словно сладкое облако!
Я знала: монахиням полагалось соблюдать пост и уж тем более, не предаваться чревоугодию. Но к сестре Ноцце это не относилось. Хотела бы я знать, почему ей так многое позволяется.
– Пожалуйста, сестра Ноцца… Мне действительно нужно бежать, – взмолилась я.
У меня осталось еще недоделанными четыре заказа. И их следовало отнести до завтрашнего утра. Иначе я не получу оговоренную плату и не смогу купить в лавке в деревне отрез ткани на платье.
До маскарада оставалась всего неделя, и я уже собрала почти все нужное мне: плотный бархат на маску, тонкое кружево на отделку, совсем немного, но должно хватить, и даже бусы!
Когда из дома тебе не присылают никаких карманных денег, а форму покупают самую простую и дешевую, поневоле научишься добывать все нужное себе самой. И я научилась.
Быстрее меня никто в пансионате не шил и не вышивал. Узоры, хоть и не отличались изысканностью и большой сложностью, но всегда были точны и аккуратны, а одежду я кроила и шила точно по мерке. Перешивать за мной не приходилось.
И многие пользовались моими услугами.
Даже монахини и наставницы оценили, периодически принося мне свою одежду на починку.
Некоторые, конечно, говорили что подобное занятие ремеслом недостойно дочери барона, да еще такого богатого, как вар Зения, но вар Зения стали богатыми именно потому что много работали.