Рассеяно моргнув, я приложила усилия, чтобы сосредоточиться на перелистывании бесчисленных записок на его столе. Взяв один из листочков, случайно задела ребром ладони компьютерную беспроводную мышь, и монитор включился.
Я простояла около минуты, рассматривая фоновую заставку в виде совместной фотографии с коллективом. И по-прежнему я находилась в центре снимка, широко улыбаясь на камеру.
Я повторно удивилась, почему он выбрал именно эту мою фотографию. Наверное, у него имелось в запасе бесчисленное множество других снимков с сотрудниками, на которых я выглядела намного лучше. На этой же шляпа едва прикрывала ужасную ошибку многолетней давности, заключавшуюся в светлых прядях волос, и в тот день мне пришлось давить из себя улыбку, чтобы не испортить кадр.
Пикник, на котором мы собрались, совпал с нашей с Игорем годовщиной. Это было мое первое неофициальное мероприятию по сплочению коллектива, поэтому я намеревалась доказать, что отлично вольюсь в компанию. Так что я покрасила волосы, купила новую одежду и отчаянно пыталась изображать усовершенствованную версию самой себя — счастливую, успешную женщину на потрясающей должности, — только чтобы с треском провалиться.
Наступила ночь, и все собрались у большого костра, чтобы петь песни и громко смеяться, попивая крепкие напитки. Я воспользовалась первой же возможностью, чтобы ускользнуть ото всех. Нашла небольшой клочок пустого пляжа и спряталась там, вспоминая мужа и рыдая навзрыд.
К счастью, никто не обнаружил моей пропажи… Что ж, никто, кроме одного-единственного человека.
Я слышала его присутствие рядом. Он не приближался ко мне, не пытался выяснить, что так сильно меня расстроило. Незнакомец, лицо которого скрывала ночная тьма, не нарушал дистанции и после того, как я проплакала добрых двадцать минут. Я понимала, что если бы мужчина сказал мне хоть слово, я бы послала его, не заботясь о том, угрожало бы это моей работе или нет.
Но человек, мой неизвестный компаньон, был молчаливым и неподвижным слушателем, в то время как я захлебывалась слезами, брызгала слюной и издавала всевозможные отвратительные звуки. От него не исходило ни звука. Единственное, что он сделал в ту ночь, — накинул свою куртку на мои плечи, заметив, что я начала дрожать на холодном ветру.
В конце концов, его присутствие оказало успокаивающей эффект и смогло осушить мои слезы, окутать чувством безопасности. Мы сидели вместе на берегу, в абсолютной и нерушимой тишине. Музыка и болтовня коллег звучали фоновыми помехами и вскоре вовсе исчезли. Я была так благодарна ему за то, что он составил мне компанию, за искреннюю заботу и сочувствие. Я собиралась поблагодарить его, однако неизвестный ускользнул с пляжа прежде, чем способность произносить слова вернулась ко мне. Он поднялся с песка, отряхнул штаны и ушел, пока я тщетно пыталась придумать нужные слова. Они застряли у меня в горле и капали ядом в самое сердце, чтобы так и остаться не озвученными.