— Я точно не смогу плавать в том озере. По крайней мере, не зимой…
Зверь улыбнулся, широко и слишком очаровательно, как всегда полностью преображаясь от этого, словно каждая резкая черта его красивого лица наполнялась теплом и каким-то особенным обаянием, которое я не видела раньше за маской монстра, что создала сама.
— Я знаю. Ты, наверное, и плавать не умеешь, — легко отозвался он, не останавливаясь.
Все больше теряясь и начиная откровенно паниковать, я смотрела на его длинные сильные пальцы, которые на удивление ловко расправились с завязками и теперь скользнули по моим плечам, едва касаясь кожи и спуская ткань ниже, обнажая грудь, а потом и живот, хрипло выдохнув:
— Умею, но…что ты делаешь?..
— Хочу, чтобы ты привыкла ко мне и больше не боялась.
— Чтобы не бояться тебя, я должна ходить обнаженной?.. — еще тише выдохнула я, когда Зверь аккуратно стянул с меня платье, по его улыбке понимая, что он был бы вовсе не против такого расклада.
И мы снова замерли: я оттого, что не представляла, что делать дальше и как побороть в себе стыд, он — глядя блаженно и восторженно, словно каждый изгиб моего тела завораживал его и вводил в какой-то необъяснимый транс и негу.
Затаив дыхание и боясь пошевелиться, я осторожно наблюдала за тем, как Зверь касался меня своими горячими ладонями. Смотрела в его лицо и начинала краснеть все больше и больше, потому что, как всегда, он не пытался скрыть ни одной эмоции.
— Не хочу, чтобы ты вздрагивала каждый раз, когда я касаюсь тебя, — прошептал Зверь, склоняясь надо мной так, что его отросшие до плеч пепельные волосы защекотали мою чувствительную грудь, отчего я тут же покрылась «гусиной» кожей.
Каждое его движение было медленным и аккуратным, выверенным, я понимала, что он на самом деле сдерживается и делает это ради меня, все равно нервно вздрагивая, оттого что его губы коснулись моей кожи, целуя сначала метку на шее.
Не причиняя боли, не пытаясь прикусить мою кожу снова.
В этот раз он ласкал своими горячими губами, не скатываясь в обжигающую страсть истинного зверя, с которой невозможно было что-либо поделать.
Он смущал меня этим еще сильнее, чем если бы набросился снова.
Теперь его губы двигались мучительно томно, основательно исследуя губами и языком мою кожу, чего он никогда не делал до этого. И он не собирался останавливаться!
Уже почти по привычке я не позволяла себе шелохнуться, вытянувшись и застыв в одном положении, даже когда Зверь опустился губами ниже, касаясь груди и чуть придавливая ноги своим горячим обнаженным телом.
Теперь все было по-другому, и я пыталась сопротивляться тому, что начинала чувствовать, потому что эти ощущения были настолько новыми и обволакивающими, что я хрипло выдохнула, растерянно глядя в низкий закопченный потолок.