— Да? — чтобы удержаться от падения, я вцепилась пальцами в край стола.
— Ты до сих пор боишься меня? — полюбопытствовал он, изогнув бровь в театральном удивлении.
Он не нуждался в подтверждении своих слов. Он прекрасно это понимал и видел.
Я сфокусировала взгляд на его губах. На них расплылась озорная усмешка. Снова посмотрела в карие глаза Ермолова, когда он наклонился вперед, упершись ладонями о стол, и зажал меня между собой и деревянным предметом мебели.
— Думаю, нам придется разобраться с твоим страхом.
Прежде чем я успела что-либо сообразить, Герман схватил меня за бедра и посадил на стол. Рукой он жестко раздвинул мои ноги и втиснулся между них. Другой ладонью обхватил мое лицо и впился губами в мои с неистовством и рычанием. Я с охотой раздвинула свои уста навстречу его проворному влажному языку, пальцами обхватив запястья мужчины — сделала это скорее для того, чтобы убедить себя, будто имею хоть какую-то мизерную долю власти над ним.
— Я собираюсь трахнуть тебя на этом столе. А потом я буду смотреть, как ты убираешь беспорядок, который мы устроим, — заявил решительно, лишив меня всяких путей к отступлению.
Его слова были такими грязными, такими несправедливыми. Это разозлило меня, и я усилила хватку вокруг его кистей, чем спровоцировала лишь сиплый смех Германа. Но его слова так же заставили каждую частицу, каждую молекулу, каждый атом в моем теле хотеть его всеми способами.
Когда он обрел надо мной такое сумасшедшее влияние?
Губы Ермолова вновь впились в мои. Ладонями я скользнула вниз, провела по его груди, кубикам пресса и добралась до ремня. В этот раз справившись с металлической пряжкой без особых усилий, я начала расстегивать брюки. Поглощенная приступом бесстрашия, пробралась под плотную темную ткань, пальцами ощупывая твердые сухожильные мышцы его живота. Герман не стоял без дела, запустив руки за пояс моих джинсов и крепко сжав ягодицы. Наши языки слились в идеальном огненном танце, и от этих волшебных, крышесносных ощущений из меня вырывались протяжные стоны.
Я стремительно терялась в Германе. Растворялась в фантастических эмоциях, которыми он наполнял мое естество до краев. Когда он касался меня, я забывала обо всем, что считала неправильным в наших взаимоотношениях. Когда он целовал меня, я понимала, что готова идти за ним в неизвестность. Снова и снова. Если он будет звать. Если будет держать мою руку.
Начав с нижней пуговицы, медленно расстегивала каждую из них, поднималась вверх по рубашке брюнета, осыпала поцелуями его губы, скулы, подбородок. Пальцами Герман впился в мои ягодицы, периодически скользя ладонями по моей спине.