— Ужасно, Константинов. Это даже на корявое предложение не тянет.
— А на какое тянет?
— На провальное. Или вовсе на отказ.
Я замолкаю, когда Максим возвращается ко мне и опускается рядом. Становится не до шуток, даже горло схватывает, потому что в его широких ладонях находится бархатная аккуратная коробочка. Видно, это передается по женской линии или не знаю, что это за магия, но сердце начинает учащенно биться. Я напоминаю себе, что это нестандартное романтическое предложение — оно только наполовину искреннее, а наполовину деловое. Константинов сам признался, что хочет быть со мной, но и вопрос репутации тут играет роль.
Мы так причудливо связаны, что всё, что происходит между нами, обречено принимать странные формы.
— Ты же согласна?
Константинов раскрывает коробочку и достает тонкое кольцо с большим камнем. Оно именно такое, как показывают в фильмах, где нью-йоркские банкиры делают предложения своим счастливицам.
— А нужно что-то подписывать? — я острю, но не одергиваю ладонь, когда Константинов берет ее.
Он завязывает со словами, не ждет больше моего ответа, а надевает помолвочное кольцо на безымянный палец. Я пропускаю выдох, впервые рассматривая неприлично большой бриллиант так близко.
— Оно чудесное, — признаюсь.
Я хочу сказать еще что-то, но Максим притягивает меня к себе и начинает целовать на правах настоящего жениха. Уже без всякого наполовину делового. Я плавлюсь и забываю все сомнения, который лопаются столь же стремительно, что пузырьки шампанского на языке.
Мы остаемся в гостиной, только забираем подушки с дивана и ложимся у камина. Голова кружится и я едва могу осознать, как много произошло за один вечер. Я готовилась к званому вечеру, а вместо этого впервые прокатилась на кабриолете, впервые узнала Константинова как мужчину и впервые сказала “да” на предложение.
Он подгибает меня под себя и освобождает от халата. Второй раз выходит другим, медленнее и почему-то мучительнее. Когда так вкрадчиво и пронзительно, что почти больно. Я выгибаюсь, кусаю губы и постанываю ему в шею, бьюсь между противоположными желаниями — получить разрядку как можно быстрее и продолжать сладкую пытку дальше.
Я совершенно безоружна перед ним в такие секунды, Константинов говорил о доверии, но мое тело успело довериться ему полностью. Я не знаю почему так, словно бессознательное прорывается и признает в нем Мужчину, его право брать и приручать. Не только нежно целовать, но и жестко обладать, ведь Константинов не умеет сдерживаться. Он обжигает лютой страстью, подготавливает, разгоняет скорости и потом сквозь душный влажный морок вырывает мои стоны. Он пробует их на вкус, целуя меня, забирает себе, как и мою дрожь и мутный взгляд. Он забирает все, напоминая мне, что он хищник по натуре. С темным взглядом, дьявольскими губами и грозовой аурой.