– Понятно, – усмехнулся бывалый воин с железной задницей.
И подхватил её на руки. Диамель пыталась бодриться и даже улыбаться, чтобы не доставлять ему ненужных хлопот.
– А этой гримасы я у тебя ещё не видел, – насмешливо заметил король. – Тебе идёт.
Он так и держал её на руках, ожидая, пока Унбасар с парой гвардейцев не расстелют попону для мёртвого тела своей королевы.
– Но ещё больше тебе идёт такое непробиваемое терпение, – уже серьёзно вполголоса признал Саилтах, пытаясь заглянуть в виновато потупленные глаза жены. – Мне это нравится. У меня не было ни одной терпеливой женщины.
– Тогда поздравляю тебя… с обновкой, – уже открыто простонала Диамель, ибо ноги скрутило болью.
– Всё ещё хуже, чем я думал, – озабоченно насупился Саилтах.
– Не беда, – добродушно пробасил Унбасар, закончив приготовления. – Сейчас разомнём, и всё пройдёт.
– Что разомнём? – осторожно переспросила Диамель, теперь уже самолично доискиваясь взгляда короля.
– Твои стройные ножки, – хмыкнул он, глянув на неё весело и непривычно тепло.
– Н…не надо, – с перепуга икнула она, представив себя в таких лапах, причём, сразу в паре пар.
– Мы осторожно, – пообещал Саилтах, опуская её на попону. – Зачем мне безногая королева?
С неё стащили сапоги и взялись мять… Унбасар осмелился только икры. А Саилтах на правах законного супруга оставил себе всё, что выше. Диамель честно старалась держаться, но выла сквозь зубы, не переставая. Стыдилась своей слабости, однако ничего не могла с собой поделать. Благо, хоть боль вскоре отпустила, и она смогла заткнуться. Её попытались уложить, но понадобилось разобраться ещё кое с чем. Саилтах понял всё без слов и отправил в густые кусты, что обступили ручей, двух гвардейцев: пошуровать там, что и как.
Там было всё благополучно, и королеву отпустили привести себя в порядок.
Диамель соскользнула с подмытого водой берега и первым делом стащила кажущуюся раскалённой добела куртку. Облегчившись, хотела, было, вернуться, но соблазн был слишком велик. А тело слишком зудело от пота, поэтому она скинула рубаху и попыталась пристроиться на коленях у воды. Прежде даже не представляла, настолько трудное дело обмываться таким образом. Колени то и дело соскальзывали по глине и норовили съехать в воду. А та была столь холодна, что рука замерзала, не донеся её до тела. Сплошная мука, а не мытьё!
– А ты красивая, – раздалось за спиной.
Она резко обернулась, и само собой, тотчас свалилась в воду.
Диамель ни разу в жизни так не визжала. Вода настолько оглушила ледяной жутью, что в голову не приходило стесняться наготы. Она попыталась встать на ноги, но что-то с силой вырвало её из воды и вознесло над ручьём. Проморгавшись, увидала перед собой насмешливое лицо мужа. И совсем по-девчоночьи пискнула: