— Ее мать, — задыхаюсь я, пытаясь контролировать свой смех. — Посмотри на ее мать!
Когда Моника падает на колени и облизывает выпуклость парня, конферансье снова стучит по микрофону, привлекая всеобщее внимание, и парни возвращаются на сцену. Я даю Каше руку, помогая ей слезть со стола. Клянусь, я никогда не видела, чтобы она смеялась так сильно.
— О боже. Мне нужно уйти, пока я не описалась! — кричит она, протягивая мне мой телефон, и убегает прочь.
— Ты чувствуешь это? — спрашиваю я Лидию, которая смотрит на меня так, словно я в детстве ела чипсы, запивая их краской.
— Чувствую что?
— Эффект экстази! Меня уже окончательно накрыло.
У нее отвисает челюсть.
— Ты приняла экстази?
— Нет! Кто-то подсунул нам их... всем, по-видимому.
Понимание мелькает в ее взгляде, когда она снова рассматривает толпу женщин, окружающих сцену.
— Кто бы мог это сделать?
— Понятия не имею. Ты ничего не чувствуешь?
— Нет, может быть, оно в шампанском. Я не пила его.
— Ну, выпей бокал! Это самое веселое, что у меня было за последние годы! — радостно восклицаю я.
— Угу, — соглашается она со снисходительной улыбкой на лице. — Я скоро вернусь.
Как только она уходит, я направляюсь к сцене, практически буром прокладывая себе путь. Боже, как здесь жарко. Каша возвращается ко мне в сопровождении Лидии, которая бросает по бутылке воды в нас обоих.
— У меня все в порядке. Я собираюсь выпить еще один бокал, — говорю я ей, и она закатывает глаза.
— Выпей эту чертову воду, до того, как у вас обеих наступит обезвоживание, — настаивает она.
Чтобы не спорить, я осушаю бутылку, и Каша делает то же самое. А-а-а-а, так-то лучше. С каких пор вода такая вкусная?
— Сколько бокалов шампанского ты выпила? — спрашивает она у Каши.
— Только один, — отвечает Каша, не отрывая глаз от сцены.
— Хенли?
— Э-э, три, я думаю.
Каша и Лидия закрывают глаза и смеются разом. Отлично. Я думаю, что я здесь единственная обдолбанная. Все опасения по поводу этого недоразумения исчезают, когда темнокожий, худощавый стриптизер с телом тренированного пловца идет к центру сцены со стулом.
Его ровный голос заполняет комнату.
— Я слышал, что невеста в зале.
Толпа ревет, указывая на Джейн. Почти не видела ее, но один взгляд на ее лицо, и я понимаю, что она в таком же сильном экстазе, что и я.
— Тащи-ка свою сексуальную задницу сюда, дорогая, — кричит парень, и две подружки Джейн тянут ее на сцену.
Каша шлепает меня, и я передаю ей свой телефон. Мне почти жаль Джейн, зная, что каждая секунда ее позора будет запечатлена на видео. Почти.
Джейн сидит на стуле, а публика кричит и подбадривает, когда он берет ее за руки и начинает вихлять бедрами, тыча своей промежностью ей прямо в лицо. Она облизывает губы и хватает его за оголенные ягодицы, чуть не рвя на нем стринги, дергает его ближе к себе. Он сдвигается, и в итоге она облизывает его живот вместо своей первоначальной цели.