Карамельного цвета кожа и светло-зеленые глаза. У меня по позвоночнику пробегает леденящая дрожь, и на секунду меня охватывает тошнота, прежде чем поток ощущений настигает меня. Какого хрена? И вдруг я узнаю это чувство.
Я хватаю руку Каши.
— Вот дерьмо. На меня снова накатило!
Продолжая танцевать, она на мгновение прекращает орать ребятам, чтобы те, наконец, «заголились».
— Что?
— Это Молли!
Ее глаза все еще прикованы к сцене, она спрашивает:
— Кто, черт возьми, такая Молли?
— Нет, я об экстази! Я пробовала их несколько раз, когда была подростком. Вот как это ощущается!
— Где, черт возьми, ты достала экстази?
— Я их не доставала! Наверное, кто-то накачал меня.
Теперь я завладела ее вниманием полностью.
— Ты серьезно?
— Да!
На ее лице проявляется понимание ситуации.
— Я ничего подобного не делала. Это заставляет тебя немного нервничать? Чувствовать возбуждение?
— Поначалу, — киваю я, и ее глаза расширяются.
— Вот дерьмо. Я думаю, что кто-то накачал нас обоих. Кто, черт возьми, мог это сделать?
Мой взгляд скользит по комнате, рассматривает сцену с новой точки зрения. Эти обычно чопорные девушки не просто кричат и танцуют. Они со всех сторон окружены стриптизерами, которые сейчас спустились со сцены. Они бьют по ним, шлепают и хватают их за задницы, причем не только мужчин, но и друг друга.
— Накачали не только нас. Я хватаю Кашу за голову и поворачиваю ее, чтобы она воочию увидела самый разгар начала оргии, развернувшейся на танцполе. Черт, у нее такие мягкие волосы.
— Чего это ты вдруг решила обласкать меня? — смеется она.
— Прости.
— Все здесь под действием экстези? — спрашивает она, ища Лидию, которая куда-то подевалась.
— О, черт! Смотри!
Взгляд Каши следует за моим пальцем туда, где ее мать как раз проводит рукой вниз по спине блондина-стриптизера. Ее платье задралось высоко на бедрах, и она обхватила его ногу, согнутое колено которой втиснуто между ее бедер.
— Телефон! — требует она, фыркая от смеха. — Где твой телефон? Я оставила свой в комнате.
Поспешно бросаюсь обратно к столу, хватаю телефон и передаю его Каше, предполагая, что она хочет позвонить кому-нибудь, чтобы вытащить отсюда свою мать. Вместо этого, она прыгает на стол и начинает видеосъемку.
— Это лучший день в моей жизни! — почти поет она, снимая, как ее мать обхаживает мускулистого парня. Когда Моника пихает руку ему в плавки, он лишь улыбается и качает головой. Дуясь, она тянет его обратно и возвращается к ощупыванию его задницы.
— Эти сучки посходили с ума! — вопит Лидия, присоединяясь к нам. Она смотрит на Кашу. — Какого черта?