Раздевай меня медленно…
Знаешь, я проиграл всё битвы.
Я мечтал стать Богом. Но, видимо, не преуспел.
И пока шли сражения, вместо стали звенели молитвы,
В них твой голос однажды моё имя пропел.
На очередной строчке Лиза опять прижалась спиной к груди Димы и судорожно вдохнула, ощущая, как музыка смешивается с его запахом. От Димы пахло дымом и июнем. Теплом и свободой. Он и сам был будто свобода, словно темпераментный южный ветер, для которого не существовало границ и правил. Вот как сейчас:
— Потанцуешь со мной, Лисичка? — прозвучало соблазнительным шепотом на ухо, а в следующую секунду парень поднялся с каремата, заставив её неловко пошатнуться.
— Ну, я… — замямлила Лиза, в замешательстве глядя на мужскую ладонь, что в приглашающем жесте тянулась к ней. Всё внутри буквально умоляло её отказаться, вопило о том, что это неправильно и что окружающие, наверняка, посмотрят на них с осуждением. А Лиза и так за свою жизнь вдоволь натерпелась таких вот «взглядов»…
— Клянусь, я не стану специально наступать тебе на ноги. Разве что случайно, — Дима присел перед ней на корточки и с улыбкой посмотрел в глаза. И Лиза сдалась. В последние десять дней она постоянно сдавалась.
Они вышли в центр импровизированного круга, встав чуть поодаль от очага. И Кузнецова опять заробела, то ли от чужого внимания, которое она ощущала всей кожей, то ли от того, что в последний раз она танцевала медленный танец в девятом классе.
С Юрой ей было не до танцев, а кроме Юры у нее никого и не было.
— Вот так, — Дима взял девушку за руки и положил их себе на плечи, а сам приобнял её за талию. — Просто закрой глаза, и доверься мне, Лисичка. — Простая просьба вновь воскресила в Лизе горькие картины прошлого.
«Закрой глаза», — так однажды просил её сделать очередной мамин дружок по бутылке. Это тоже случилось в девятом классе, и Кузнецова тогда закрыла… дверь в свою комнату, надежно подперев ту комодом.
Лиза зло тряхнула волосами и зажмурилась. И что с ней не так? Танцует на берегу реки с самым лучшим парнем, которого ей когда-либо доводилось знать, им поёт сам солист «Меридианов», а она, как дурочка, вспоминает худшие моменты своей жизни. Может, это день рожденья так странно на нее влиял?
Но мрачные мысли, словно найдя прореху в её сознании, всё прибывали и прибывали.
Лиза подумала о матери. Помнит ли та, что двадцать лет назад родила свою вторую дочь? Хотя нет, лучше бы она не помнила. Ей бы только повод напиться. А на Лизу ей плевать. И Лизе, как бы это жутко не звучало, с недавних пор плевать тоже. Вот такая семейная идиллия.