Хотя дышать я уже почти не могла. Да и голова хуже работала от угарного газа в крови. Зависшая прямо перед глазами сверкающая полоска внезапно выпустила два длинных шипа. И я… вмиг ослепла, успев сообразить, что шипы пронзили мне глаза и голову. Это было не совсем удобно, и Тармени посчитал нужным объясниться.
– Я торопился, чтобы помочь тебе. Но, контейнер пришлось левитировать обычным порядком. А это лишнее время. Едва успел активировать…
В которой выясняется, что на том свете…
Это точно не рай
Да нет, я согласна с Раневской, что Бог отчего-то взял моду любить страдальцев – никто не мог похвастать, будто видел счастливого гения. Счастье – считала она – для средних во всех отношениях граждан. Но, я абсолютно не согласна с ней, будто никакой справедливости в этом нет. Дудки! Как средний во всех отношениях человек, настаиваю: я стопроцентно заслужила счастье в силу выдающейся способности любить себя, невзирая на трудности. Правда, я полагала, что моя заслуженность подразумевала выдачу мне счастья в полном соответствии с моим списком.
Подумать только! Люди всю жизнь гоняются за счастьем, а у меня никак не выходит от него увернуться, когда меня лезут облагодетельствовать. Каждое вновь обрушившееся счастье ставит перед фактом новой катастрофы. И гордо демонстрирует мне плоды своих усилий: разруху снаружи и оторопь внутри. Никогда не завидовала чужому добру, но лучше бы родилась несчастливым гением. Сидела бы себе спокойненько на сцене и пилила свою скрипку. Пожалуй, и картины бы малевала, хотя не терплю пачкаться.
Короче, собирала бы свои букеты, получала гонорары и страдала над своими несчастьями: неоцененностью и тупиковостью творческих замыслов. Всё лучше, чем получить по башке очередной порцией благодеяний. К примеру, после второй реинкарнации. Уже от одного этого слова меня потряхивает.
Хотя на этот раз я очнулась вполне здоровой: меня не кружило, не тошнило, не тянуло сдохнуть обратно, где у меня ничего не болело. Приходила в себя порционно: прямо какой-то древний клееный-переклеенный кинофильм, что зияет провалами событий. А это скверно. Лучше знать, что ты натворил, чем получать за это в неведении.
– О чём задумалась? – вежливо поинтересовался Тармени за пределами темноты, что меня окружала.
– Пошёл вон! – мерзким бесполым голосом протранслировало что-то рядом со мной мои собственные мысли.
Я напряглась. Как бы там ни было, женщина всегда остаётся женщиной. И послав подальше, ей нужно непременно окинуть взглядом того, кто удостоился. Так что с неимоверным трудом затащила на лоб веки, но зрение показывало какую-то муть.