На этот раз из задумчивости вывел тычок в затылок, сопровождаемый влажным сопением. Дубль-Ри намекал, что вдосталь нагулялся. А теперь был бы не прочь ещё и всласть пожрать. Ригбер вздохнул и обернулся — ушлый медведь, здорово уменьшившись, умильно хлопал глазками и пристукивал по земле обоими хвостами. Все шесть лап переминались в неуловимой последовательности, утрамбовывая землю. Этот третий за сто лет косолапый отличался от его прежних дублей — да и прочих собратьев — по всем статьям. Более хитрой, наглой и прожорливой твари свет ещё не видел. Ригбер промучился с ним первые три года и уже подумывал, как бы избавиться от этакой скотины. Но в один далеко не прекрасный день один весьма самонадеянный берр вляпался в паутину у гнезда бубновой.
Та была типичной долгожительницей, ибо вымахала с быка — благо хоть трансформацией не владела. Все стабильные живые существа планеты росли, не прекращая, до самой смерти. Добро, хоть редко доживали до убийственных размеров — достаточно редко, чтобы рядом с ними могли выживать и другие. Бубновыми этих тварей прозвали за форму огромной плоской башки, один из углов которой торчал вперёд угловатым тараном. По всем сторонам бугристого ромба торчали глаза: на задних ребрах поменьше, а на передних здоровенные, свободно вращающиеся в глазницах. У той дамочки каждый из передних глаз превосходил дурную башку Ригбера, из-за которой он лишился сразу обеих рук — те увязли в клейких канатах паутины. Ещё и сама бубновая оказалась поблизости от приготовленного к кладке гнезда, поспешив зацапать добычу, пока её не стянули.
Многие звери обходили бубновых стороной — те были неутешительно быстры и прискорбно ядовиты. Берры из года в год отыскивали их заплетённые паутиной гнёзда и уничтожали вместе с мамашами. Но полтора десятка сторожей могли подчищать лишь близлежащие горы с долинами. А в остальных местах у тех бубновых, что умудрялись пережить первый десяток лет жизни, находилось немного врагов. И в тот день Ригбер едва не убедился в этом на собственной шкуре, если бы не Дубль-Ри. Медведь был слишком молод да ещё и трусоват. Но невероятным образом справился со страхом, кинувшись к своему берру.
Ригбер бился, пытаясь отодрать увязнувшие руки от поваленного, опутанного паутиной дерева. В яме под ним обнаружилось гнездо, вот он и полез, понадеявшись на чутьё. Паутина Бубновых видна глазу лишь в первые минуты создания, а после довольно быстро обретает невидимость. Повезёт, если наткнёшься на неё в земле — та облипает эту пакость и делает видимой. А вот снаружи её выдаёт лишь слабенький запашок — на него потенциальные жертвы и рассчитывают, обходят стороной. Только самые умные воображают, что отсутствие в гнезде кладки непременно указывает и на отсутствие защиты. Чего там защищать, если защищать пока нечего? А у Бубновой дамы свой взгляд на этот вопрос: нечеловеческий.