А через пару дней они перешли вброд пограничную реку. И попали в небольшое королевство Тарлатак, что было придавлено боками двух таких громадин, как Антания и Харанг. Тут умели уважать харангов, а потому скрываться нужды не было. Ялька трусила впереди, обратившись в знатного охотничьего пса чистейших кровей, какого не зазорно иметь королям. Правда, пес получился невысоким и хиловатым, но за щенка вполне сойдет. Прочие собаки шарахались от оборотня, как полоумные, так что Яльку в собачьи дрязги никто не втягивал. В столицу не заходили, пройдя северным краем Тарлатака за пять дней. Останавливались, как и положено солидным путникам, в трактирах. Яльку забирали с собой на ночевку в покои, под понимающими взглядами прочих постояльцев, знающих цену такому щенку. С вопросами: кто они такие, к проезжающим по своим делам харангам не вязались. Однако Таймир предупредил, дескать, на границе такой вольницы не будет. И там придется попотеть, дабы не обосраться при первой же попытке выламываться под своих. Юган заявил, что обосраться в этаком одеянии хуже, чем в нем же сдохнуть. А потому он проведет приятеля своими путями-дорожками. Но, на тех путях-дорожках их подловила первая подлинная неприятность.
Это у людей державных сплошные важности да сложности, коль дело касается их держав и народов. У воровского же люда все запросто: кто сильней, у того и кошель видней. А чего там у тебя на роже намалевано: харанг ты с запада, сулиец с юга иль северный варвар – кому оно надо разбирать? Крепок у тебя кулак, светла головушка, удача в приятелях, стало быть, и твоей ватаге сытно живется – всем, кто в ней обретается, наплевав на породивший его народ. И лишь антаны держались особняком. Потому, как только в Антании воры – это воры, а уж разбойнички – племя особое. Таких лихих людишек не было боле нигде. Впрочем, у сулийцев по пустыням кочевал народец, что промышлял грабежом обозов. Да то, почитай, родовой промысел, ибо кормиться в тех пустынях нечем. Разбойнички же все, как один, прошли выучку, почитай, воинскую, а чуть не половина из них – дружинную. Не отрепье задиристое алчное, кое-как прилепившееся друг к дружке для пропитания. Нет, разбойнички с торговых путей при нужде шли вместе с дружиной колошматить врага своей земли. А при большой державной нужде и безо всякой дружины теребили соседние земли. И лазутчиками послужить не брезговали – за то, им многое прощалось. Словом, народ все смысленный, воинский, с честью знавшийся не понаслышке.
А тут босота канавная, помойная, из-под забора выползшая! Но туда же: вылезли в сторонке от тракта на сельскую дорогу торгашей мелких да крестьян пограбить. И нате вам, этакий подарочек, что пальчики оближешь: целых два рыцаря бездомных шляются! Да при полной справе и седельных мешках. Вожак – а кому и ж быть в настоящей, пусть и рваной, кольчуге – еще и к добыче не добежал, как трепещущим от алчного вожделения голосом выдохнул из самого нутра: