– Твой дядька мужик дельный, – признал Юган поутру, натягивая штаны, что носили в Харанге. – А я, вишь ты, и не подумал, как мы явимся туда в своем-то. Все раздумывал, как лучше пробираться лесами, коль открытые пути нам заказаны. А в таких-то одежах милое дело… У тебя, кстати вспомнить, как с языком харангов?
– Дядька с детства натаскивал, – небрежно похвастал Таймир, завязывая кожаные наголенники, усиленные клепаными железными пластинами. – Купец Антаоль признал мой выговор за чистый племенной говор северных харангов, что живут у границ с северными армами. Ты прежде боты надень. И шнуруй крепче. А уж после наголенники. Ты сам-то как с языком?
– Понимаю все. А вот потрепаться гладко не выходит. Зато северный говор мне почти что родной. У меня дед оттуда родом.
– У харгов немало воинов с севера. Стало быть, ты у нас за северянина и сойдешь. Как поименуешься?
– Деда Снуртом кликали. Так и зови. А ты у нас нынче кто?
– Десятник купеческой стражи Грутер Бран. Он как раз с севера Харанга. И с обозом к нам в этот раз пришел впервые.
– А ну, как опознают, что ты не он? – закончил Юган с первым ботом, прокляв все на свете по милости столь маятной обувки.
– В столице он не бывал. Да и во всех срединных и южных землях Харанга. Нынче сидит под замком в кремлевской темнице.
– Набедокурил?
– Не то слово, – недобро покривился Таймир. – Ну, да это не наше с тобой дело. Яльке бы обсказать, кто мы теперь.
– Твоя разношерстная краса итак все услышит. И запомнит. Память у нее – кремень. Ты лучше мне путем все обскажи: как пойдем, куда, чего ждать. Я в Харанге бывал, но все больше бегом да наскоком. Жизни их и не знаю.
Покуда Таймир рассказывал о жизни в Харанге, они облачились обычными воинами в стеганных гамбезонах, напоминающих кафтаны. Под них вздели кольчуги – полная дрянь, по мнению Югана. Но свои кольчуги Таймир оставить не позволил – попадутся ни за хвост собачий. Округлые шлемы с широкими поднимающимися наносниками венчали кольчужные капюшоны с подстежкой и круглые войлочный шапчонки. Юган чертыхался, но добросовестно следовал советам знающего державника. Широкий пояс, напичканный железками всех мастей, ему тоже пришелся не по вкусу. Лишь мечи понравились – это он понимал. При всей скромности с виду, на деле это были лучшие клинки, что умели делать на западе. Заранее переседланные кони не без удивления косились на хозяев, вырядившись, будто скоморохи. Родные седла со всем снятым снаряжением погрузили на заводную, на которой Таймир и притащил все это иноземное барахло. Лошадку предстояло отпустить неподалеку от того самого села. А уж там она и сослепу не заблудится – придет, куда надо. И верный человек сохранит их барахло до возвращения.