Державник понятливо кивнул и пропустил Батю топать своей дорогой. Затем влез на коня и тронул его вслед за племяшом. Нагнал и спросил напрямую:
– Чего это с тобой?
– Ты о чем? – сухо обронил Таймир, глядя перед собой.
– Чем это малая так тебя взбудоражила? Видал ее где?
– Нет.
– Так с чего ты, мил друг, на нее так зыркал?
– Как так? – досадливо поморщился Таймир.
– Да будто она тебе, чем обязана. Но не расстаралась.
– Напомнила мне кой-кого, – неохотно признался Таймир.
– Ту девку, что Нырша пытался прибрать к рукам? Понятно. А с той девкой, что не так? Запал на нее? Так вроде ж сопля еще. Впрочем, всякое бывает. Можем и поискать. А там, глядишь, и с родичами ее сторгуемся. Подрастет чуток и…
– Ты в глаза ей смотрел? – внезапно спросил Таймир, оборотившись к дядьке.
– Батиной внучке? Ну, заглянул разок.
– Ничего не заметил?
Хранивой поразмыслил и признал:
– А ты прав. Что-то такое шевельнулось. С ходу так и названия не придумать. Чем-то она меня корябнула. Странная девка. Повеяло от нее чем-то… этаким. Не девчоночьим, что ли. Или мы тут с тобой вымудриваем с досады, что Оглодыша с его выродками прихватить не успели. Чего-то мы с тобой, племяш, упускаем. Чует мое сердце: происходит рядом что-то недоброе. И достанет оно нас с тобой до самых печенок. А мы…
– Имею слово! – завопил, как оглашенный, встопорщенный паренек, выскочив из-за угла кособокой халупы на сердитой лошадке.
– Знаешь его? – по-своему понял Хранивой то, как дернулся Таймир.
– Челядинец Надослава, – подтвердил тот, подобравшись в седле подобно зверю.
Ехавшие перед ними дружинники прижали коней к ободранному заборчику. И посыльный протиснулся к державникам. Соскочил с лошади, отмахнул поклон и выпалил:
– Полусотник! Боярин мой Надослав Крепша челом бьет!
– Чего стряслось? – нахмурился Таймир.
– К себе просит боярин. Немешкотно. Беда у него. Покража.
– Какая? – поинтересовался Хранивой.
– Не велел сказывать, – замялся посыльный, оглядываясь по сторонам.
– Когда? – спросил Таймир.
– Дак вчерашнего дня. Как раз, как ты со двора съехал, боярин в кремль направился. Вернулся уж после закату. Лег почивать. Да вдруг поднялся с лежанки и сунулся… Ну, туда, куда сунулся. А там-то и пусто. Все, как есть, стырили. А место тайное. Про него лишь боярин и ведал. Да старый ключник. А прочие ни-ни.
Не без трудов развернув в узкой улочке брыкающуюся лошадку, посыльный забрался на нее. И дунул к хозяину с радостной вестью, мол, друг его верный Таймир сын Велисава тотчас будет.
– Ты смотри, как у нас все ладно выплясывается, – заметил Хранивой, понукая вздремнувшего, было, коня. – Девка твоя ненаглядная сидела вод возом у ограды Надослава. Нырша отирался там же. И покража там же. Лишь семейка Нырши гниет в собственной дыре.