Он чувствовал, как у нее копятся вопросы. Как он узнал? Откуда ему вообще столько известно – того, что не каждый коренной итальянец знает? Да ладно итальянец, не каждый искусствовед! Можно было голову дать на отсечение: половина экскурсоводов Флоренции не знала таких деталей, которые знал он. Однако девушка продолжала молчать, и напряжение в воздухе только усиливалось – еще мгновение, и, казалось, можно услышать треск электричества.
Когда он уже собрался сам ее обо всем этом спросить, она вдруг замерла, глядя куда-то поверх его плеча широко распахнутыми глазами. Пухлые губы изумленно приоткрылись, недоумение в зеленых глазах сменилось изумлением и уверенностью, словно он вдруг подтвердил все ее догадки. Артем непонимающе огляделся, силясь понять, куда их завел – дороги он даже не заметил, а Виттория просто следовала за ним.
Они стояли на небольшой площади. Прямо позади него возвышалось массивное каменное здание с простой деревянной дверью, украшенные витражами окна игриво переливались в свете дневного солнца. За плечом Виттории виднелась небольшая аллея с еще зелеными деревьями, плавно перетекающая в еще одну площадь.
Ничего примечательного, но взволнованный вид девушки все же заставил его внимательнее присмотреться к зданию, а когда он так ничего и не увидел, то не выдержал.
- Только не говори, что у этого дома тоже есть своя история, связанная с Боттичелли, – почти взмолился он. Девушка посмотрела на него так, будто увидела в первый раз – по-настоящему увидела, заглянула в самую душу и нашла там нечто прекрасное. – Для одного дня, по-моему, странностей вполне достаточно.
- Более чем, но... история и правда есть, – восторженным шепотом ответила Виттория. Артем тяжко вздохнул.
Ну что там еще? Очередная несохранившаяся фреска? Комната, которую художник расписал по чьему-то заказу? Место жительства няни? Тайное любовное гнездышко для встреч с Симонеттой?
Он был готов к чему угодно, но услышанные слова все равно повергли его в шок, заставив буквально замереть на месте.
О таком Лука ему точно не рассказывал и ничего подобного он не читал. Но все равно вывел их прямо сюда – без какой-либо карты.
- Здесь была мастерская Боттичелли.
Не выругаться ему стоило огромного труда.
Как? Ну вот как такое вообще возможно?! Фамилия художника, всплывающая на каждому шагу, уже вызывала у него нервный тик и нестерпимое желание что-нибудь ударить. В первую очередь, почему-то, Луку. Словно это он виноват, что с самого приезда его, Артема, преследует какая-то чертовщина.
Ничем другим охарактеризовать эту ситуацию он не мог. Все, на что вообще хватило сил, это беспомощно смотреть то на дом, то на Витторию, которая глядела на него так, как если бы он из обыкновенного среднестатистического русского юриста превратился в мифическое божество.