— Я не спрашиваю тебя. Я все равно уйду.
И с каждым новым словом Ксюша только убеждалась в своей правоте. Ваня — тот самый. Единственный, который и ее понимает лучше всех, и она его… А родители… Даже не страшно было, что бесятся сейчас. По заслугам. Сами виноваты.
— Пусти ее, Нина, — они так увлеклись друг другом, что не заметили, как Игорь из кабинета вышел, чуть сзади в коридоре остановился.
Скулы напряжены, желваки ходят, взгляд острый… Редко когда таким бывает. А вот голос спокоен. Угрожающе спокоен.
— Нет, — настолько, что Нина обернулась даже, увидела выражение на лице мужа, сама побелела… Ксюша же не испугалась отчего-то.
Ей сейчас вообще ничего было не страшно. Пусть впереди абсолютная неопределенность. Пусть больше ни копейки с карточки не снимет, на которую отец ежемесячно круглую сумму зачисляет. Пусть жить ей придется в квартире, которая тоску навевает, но… Это все мелочи. Выбор-то правильный… В этом сомнений не было…
— Сама вернется. Просить будет. А мы подумаем, пускать ли…
Игорь говорил, глядя прямо в глаза дочери. Даже не бросал вызов, просто констатировал то, в чем не сомневался.
Он-то всякое в жизни повидал. И бродяг борзых. И принцесс глупых. Надеялся свою дочь от ошибок уберечь, но что поделаешь, если она упрямо хочет их совершать? Одну за другой. Драть коленки до крови, а потом рыдания сдерживать, чтобы он не мог сказать: «ну я же говорил, дочь, не беги так быстро…».
— Не попрошу… — Ксюша чемодан так и бросила в комнате.
Мимо онемевшей вдруг матери прошла, взглядом по лицу отца скользнула, вниз по лестнице, до ворот…
Ваня за ними стоял. Курил, бросал взгляды на дом…
Ксюша не выдержала, только рядом оказалась — тут же в объятья нырнула, дрожала вся, дышала прерывисто.
— Все хорошо, Ксюш… Все хорошо… Ты чего…
— Я сюда не вернусь больше, Вань… Они такие…
Она высвободилась, телефон достала, забросила обратно во двор…
— Пусть подавятся игрушками своими…
— Поехали, Принцесса. Тебе остыть надо…
Ваня усадил ее в одно на двоих с Киром «корыто», которое пригнали из Литвы недавно, рванул, периодически бросал взгляды на трясущуюся, бледную, злую…
Она сегодня для него с новой стороны открылась.
Нет, он-то знал, что его Ксюша — очень сильная, смелая, готовая драться с любым за справедливость, но… До последнего сомневался, что идея познакомить его с родителями закончится чем-то хорошим. Понимал, что тянуть смысла нет — все равно рано или поздно встанет вопрос, но…
Знал, чем все закончится. И, если честно, боялся, что закончится все закономерно. Она прислушается к голосу разума, бросит его, найдет кого-то более… нормального, заживет…