Ольга беззвучно заплакала и схватилась рукой за бледно выкрашенную стену.
– Как же он пронес оружие?
– С охраной уже разбираются. Честно говоря, мне сейчас вообще не до этого... Главное, чтобы Артур выжил! Господи, мы так некрасиво расстались... – начала она причитать. – Даже не поговорили спокойно, а ведь взрослые люди! Конечно, он изменил, конечно, любил эту женщину... Хранил ее фотографии... Но это прошло. Все прошло. Нужно было забыть и отпустить. Не смогла... И вот что вышло...
Ольга достала платок и вытерла слезы. Руки дрожали, она с трудом держалась на ногах. Александр помог ей сесть в кресло и отправился за кофе.
– Мама, – Кристина опустилась на соседний стул и взяла ее за руки, – пожалуйста, не говори о папе в прошедшем времени!
– Что? – Отрешенный взгляд лишь на секунду коснулся ее лица.
– Прошу, не говори об отце в прошедшем времени.
– Милая, он может в любую минуту умереть... Прогнозы врачей неутешительные.
Она снова заплакала, спрятав лицо в платок. Глядя на подрагивающие хрупкие материнские плечи, Кристина снова ощутила собственную вину. На сердце стало еще тяжелей. В голове не укладывалось, что еще совсем недавно такой здоровый и жизнелюбивый отец находится сейчас между жизнью и смертью. А вдруг медики не смогут его спасти? Что будет, если его не станет? Нет, лучше не думать об этом, лучше не думать...
Наконец вышел врач, им разрешили войти. Отец выглядел плохо: ужасно бледный и худой. Немного поговорил с Ольгой, оба попросили друг у друга прощения. Кристина стояла в стороне и молча наблюдала за ними. Слезы наворачивались на глаза, она сдерживалась из последних сил, хотя интуитивно понимала: это конец.
Внезапно отец повернулся к ней и сказал:
– Кристина... подойди.
Она приблизилась к его кровати.
– Прости меня. Я не смог усмирить свои амбиции, пожертвовал тобой ради бизнеса. Этот брак с самого начала был обречен. И все-таки Господь пожалел меня, дурака, – я успел увидеть, что ты счастлива...
– Не говори так, словно прощаешься! – воскликнула Ольга.
Он опустил глаза и стиснул край одеяла.
– А вот жизнь Бронислава я все-таки сломал... вряд ли он сможет выкарабкаться, особенно теперь, когда остался совсем один. Но теперь уже поздно жалеть... Время ушло.
Девушка перевела взгляд на мать, услышав ее сдавленный всхлип. Та отвернулась к окну, чтобы скрыть свое состояние. А Кристина чувствовала себя так, словно находилась в вакууме. Реальность была слишком жестока, чтобы так быстро ее принять.
– Оля, пригласи священника, я хочу исповедаться.
Та, бросив на мужа удивленный взгляд, рассеянно кивнула и вышла из палаты. Кристина присела на стул у кровати отца.