— Я запишу эту песню.
Он молчит, не давая этому решению никакой оценки, чтобы не оказывать дополнительного давления.
— Только надо придумать сценический псевдоним. Не хочу папиной фамилией светить.
— Придумай. Сейчас это модно. А теперь ешь.
Но она, откладывая вилку, вскакивает со стула и забирается ему на колени.
— Сначала обними меня, Денисочка, — шепчет ему в ухо. — Мне так страшно.
Обнимает, конечно. Гладит по плечам и спине. Целует волосы.
— Все будет хорошо, Яна. Я с тобой.
— Правда-правда?
— Правда.
— Для меня это очень важно.
— Знаю.
Чуть отстраняясь, долго смотрит ему в глаза. Горячо выдыхает в губы. И снова в глаза смотрит. А взгляд такой чумовой — завораживает до головокружения.
— Целуй меня. Целуй, Денис, — шепчет с таким трепетом, что эти простые слова бьют по его нервным окончаниям мощными двухсотвольтными разрядами.
Целует, конечно. Нажимая на затылок, цепляет нежные девичьи губы своими — напористыми и жадными. Скользит по чувствительной плоти языком. Яна тотчас свой навстречу ему толкает.
И в кухне вдруг, среди бела дня, становится темно.
Тесно, как в клетке. Он ведь явно не в себе. Весь в ней. Весь. Без остатка.
…ты целуешь меня, смеясь.
А я люблю, когда ты горишь…
© NЮ «МИ-6»
— Три, два, один, — отсчитывает Гоголь. Для стоящей за стеклом Шахиной сопровождает счет жестикуляцией. Оставляя один большой палец, дает отмашку: — Записываем.
И начинается магия. Душевная сумятица рассеивается. С первых нот Яна, ощущая головокружительную уверенность в себе, уходит в азарт. Сердце ускоряется. Звенит в груди, посылая по телу потрясающие вибрации.
С Рагнариным старается взглядами не встречаться, ей хватает того, что он на нее смотрит. Впрочем, за реакцией Ярослава и находящегося за микшерной консолью парня Шахина тоже не следит. Целиком и полностью отдается песне. Вкладывает в каждое слово частичку своих собственных чувств.
Тебе нравится меня целовать,
А я рядом с тобой забываю дышать.
И даже если много болтаю и без толку шумлю,
Не забывай, что я очень сильно тебя люблю.
Люблю, люблю, люблю…
По коже прокатывается трепетная дрожь. Голос на припеве, набирая силы, переходит на высокие ноты. А затем постепенно, плавными, но ощутимыми перекатами спадает. Пока окончательно не роняет звук с придыханием на пол.
— Молодчина, Яна, — оглашает Гоголь, когда она выходит из звукоизолируемой студии.
Поглаживая длинную кустистую бороду, мужчина так долго и пристально разглядывает ее, что становится некомфортно.
— Рагнар сказал, представлять тебя мы будем сценическим псевдонимом. Выбрала что-то?