От облегчения, ноги почти подогнулись. За локоть поддержал Сумудин. Оглядевшись, заметила, что тело Марано уже унесли, а кровавые пятна на полу аккуратно прикрыли плотной белой тканью. Немного придя в себя, попыталась отцепить Сумудина и направиться за Нарином, но доктор удержал.
— Не ходи. Он сейчас больше зверь, чем валор, — тихо предупредил медик, — Он может кинуться, и никто не предскажет, чем это закончится. Он уже очень давно сдерживает себя.
— Он не навредит мне. Я его не боюсь, — с усилием отцепив руку доктора, двинулась к выходу. Пусть начало этого дня было очень тяжелым и неприятным, я многое поняла. И теперь, кажется, пришел мой черед спасать одного валора. Моего валора.
Нарин
Марано сначала сопротивлялся слабо, но когда умом окончательно осознал, что это последний день его жизни, стал бороться отчаянно, изо всех сил. Это было правильно. Ни он, ни я не могли поступить иначе. Приняв такой вариант развития событий, я, кроме прочего, спасал его честь и честь всего их рода. У Марано был младший брат, который тоже имел способности оджи, и мальчик не должен отвечать за один единственный проступок брата. После смерти, Марано будет погребен на Валоре, с почестями соответствующими его заслугам и наградам. Необдуманный поступок стоит жизни, но не должен перечеркнуть прежние заслуги.
В какой-то момент, валор подставился. Вместо уклоняющегося движения, на которое я рассчитывал, Марано шагнул вперед, подставляя грудь прямо под движение хвоста. От неожиданности я остановился и посмотрел в светло-зеленые глаза подчиненного. Он понял. Валор, наконец, сообразил, что я даю ему единственную возможность уйти достойно. Марано чуть склонил голову и закрыл глаза, не двигаясь с места. Приблизившись на шаг, я ухватил его хвостом за шею, выбрав самый быстрый из доступных мне вариантов.
Обведя взглядом зал, с ужасом и каким-то обреченным злорадством к самому себе, наткнулся на глаза своей дарьё. Прекрасно. Если Марано понял мою задумку только сейчас, а он уже годы служит под моим командыванием, то Селена увидит только жестокость и ужас. Потеряв связь с реальностью, хотелось разорвать собственную грудную клетку и показать ей черное сердце.
Смотри! Вот он я! Неуправляемый, жестокий! Когда в твоих глазах появится страх? Ты тоже будешь замирать при моем появлении и дрожать, как эти девочки, рожденные моим народом?! Бояться, как каждый из них?!
Хотелось выть от всепоглощающей жалости к себе. Такие приступы перестали меня посещать с периода взросления. Тогда это было частым явлением, чувствовать себя не понятым, обязанным, одиноким…Отвратительное подростковое чувство настигло в этот неподходящий момент.