Мелисса рвано вздыхала и облизывала его ключицу, прикусывая кожу у основания шеи. Она знала, что оборотни (а Макс однозначно был оборотнем) оставляют свою метку на шее избранницы. Ей хотелось, чтобы Макс это сделал. Ведь тогда он точно женится на ней. Впрочем, женитьба волновала ее сейчас меньше всего, она хотела только его губ на своих губах.
Он не обманул ее ожиданий. Довольно неуклюже разобравшись с одеждой, он, уже совершенно голый, завалился рядом с ней в постель, такой чёрный в белизне ее простыней. Поймал ее рот, запустил пальцы в густые светлые волосы, ласкал ее губы языком, покусывал, втягивал в рот. Спустился короткими поцелуями по подбородку и шее к груди, щекотал дыханием ребра, облизывал, прикусывал… Мелисса металась в его объятиях, зажимая рот ладонями. Стонать и кричать было нельзя — спальни родителей и брата были не так уж и далеко. Его губы коснулись живота в самом низу, где уже начинались жёсткие светлые волоски, и от этого прикосновения ее всю выгнуло.
— Мел, я оборотень, ты ведь должна знать? — тихо предупредил Макс. — Я могу сорваться. Ты слишком хороша.
— Осторожно срывайся, — шепнула она, цепляясь за его плечи и тяня на себя. — Не сделай мне больно.
Другого приглашения Максу и не требовалось. Он и так уже терпел из последних сил. Оборотни в любви бывают буйные, а она девочка нежная, с тонкой белой кожей. Нельзя оставлять следов, нельзя шуметь, нельзя чересчур увлекаться. Он опустился между ее призывно раздвинутых ног, скользнул членом по мокрым, истекающим соком складочкам, стиснул зубы и медленно, осторожно проник в узкое лоно. Она застыла под ним, пискнула, но он уже не мог остановиться, сжал её ягодицы и толкнулся глубже. Ещё глубже. Замер, пытаясь успокоить сорванное дыхание. Мелисса, зажмурившись от хлынувших из глаз слез, слепо искала его губы, уверенная, что поцелуй утешит боль и страх. Так и случилось: он одновременно толкнулся в нее снова языком и членом, и что-то странное, горячее и тёмное вспыхнуло у нее в животе. Макс оторвался от ее губ, прикусил ухо, крепче сжал пальцы, шепнул "прости" и зарычал глухо, вбиваясь в такое узкое, такое сладкое и податливое тело.
Мелисса не могла сдерживать стоны. Боль была забыта, удовольствие накатывалось волнами, она уже не понимала, где находится. Макс оторвался от неё на мгновение, перевернул девушку на живот, сгреб ей под бедра одеяло и снова вошёл. Зажал ей рот ладонью, понимая, что она стонет слишком громко, толкнулся раз, другой, чувствуя её спазмы… и резким движением выдернул член, изливаясь ей на ягодицы и спину.