– И какие услуги ты обещала сыну мне оказывать? – Он скалит зубы совсем по-звериному, давая мне возможность вспомнить в нем того мужчину, которому ничего не стоило поднять оружие и пустить пулю в лоб врагу или бывшему товарищу.
– О-о-о, твой сын не поскупился! – Я поднимаюсь на цыпочки, приближая своё лицо к его, в обманчивой попытке поцеловать. – Поверь, он заплатил мне достаточно для того, чтобы я обслужила тебя по полному разряду.
От каждого моего слова он звереет все сильнее, и я поздно понимаю, что сейчас, спустя годы, наличие у нас общего ребенка его вряд ли может уже остановить. Но у Самгина явно имелся иной план. Он одним движением разрывает на мне шелковую блузку, так что маленькие, похожие на жемчуг пуговки падают на пол, и изучает мое дорогое кружевное белье цвета шампанского.
Я знала, что для своего возраста выгляжу более чем прекрасно, но под его тяжелым взглядом мне все равно становится не по себе – не от того, что он может сравнивать меня со своими молодыми любовницами, а от того, что он может еще помнить то, какой я была. Но все эти мысли мигом улетучиваются, когда он резко притягивает меня к себе, жадно сминая мои губы в каком-то совершенно диком поцелуе, опуская при этом чашечку лифчика вниз и сжимая мою небольшую грудь.
Самгин всегда умел удовлетворить меня, довести до пика, даже несмотря на то, что наш с ним секс порой напоминал совокупление диких животных, дорвавшихся до тел друг друга, и за минувшие годы, похоже, ничего не изменилось. Он поднимает мою юбку, впечатывая задом, обтянутым кружевом, в стекло, так что любому, кто может оказаться сейчас под этим окном, откроется весьма занимательный вид на мою задницу, которую я качаю в тренажерном зале три раза в неделю, и запускает руку в мои трусики.
– Не знал, какой у меня сын затейник: позаботился о шлюхе для отца! – Анатолий портит всё наваждение, не прекращая ласкать меня, и сейчас движения его языка куда грубее пальцев.
Он пресекает мою неудачную попытку оттолкнуть его и входит в меня двумя пальцами, причиняя легкую боль, будто со мной действительно можно только вот так – резко и быстро. Да, я взрослая девочка, знала, на что шла, провоцируя его, и, должно быть, вовсе не имею права испытывать обиду, но она прорывается наружу, зарождая слезы в уголках глаз, и я жмурюсь, боясь, что он может это заметить.
Но от Самгина ничего не ускользает, он поднимает свободной рукой меня за подбородок, изучая лицо.
– Глаза открой, – приказывает он, сжимая пальцами мою челюсть так сильно, что завтра придется замазывать синяки.