Я тебя уничтожу (Рахманина) - страница 36
В мои планы не входило раскрывать свое присутствие здесь, меньше всего теперь мне хотелось выяснять с ней отношения, которые между нами отсутствовали, но я продолжал сидеть на месте, не в силах уйти отсюда.
Первое, что ощутила, проснувшись, это тепло и одурманивающий мужской запах. Не открывая глаз, втянула его глубоко в легкие и улыбнулась, зная, кому он принадлежит. На улице еще царила ночь, лишь свет полной луны проникал в комнату, освещая холодным мерцанием, и я позволила себе понежиться в его объятиях, потереться щекой о его грудь.
Сон больше не возвращался, я пролежала так, пока не забрезжил рассвет, подняла лицо, рассматривая его, спящего, напоминающего всеми повадками опасного зверя, которого мне вдруг каким-то чудом удалось приручить. Поцеловала его в колючую щеку и легла обратно.
От воспоминаний о минувшей ночи тепло начало закручиваться в животе, распространяясь волной удовольствия по телу. Я смаковала их, сожалея о том, как быстро идет время: часы на прикроватной тумбочке напоминали о том, что мне пора спешить на репетицию.
Буквально пару дней назад я нашла новую работу с зарплатой куда выше, чем на предыдущей, и хотя мне и не хотелось вылезать из постели, но я не могла пропустить один из первых рабочих дней.
Я не была одаренной танцовщицей, подозревала, что меня приняли в группу из-за симпатичной мордашки и стройной фигуры; были девушки куда профессиональнее, но повезло именно мне. А я не собиралась прозябать в убогом продуктовом магазине продавщицей.
Мне как девчонке, которой всю жизнь приходилось самой о себе заботиться, необходимо было знать, что завтра я не умру от голода, если мужик вышвырнет меня за дверь. Я никому не доверяла, и пока никто меня не разочаровал именно по этой причине: я видела в людях в первую очередь их отрицательные стороны. Но темнота Самгина притягивала, манила своими тайнами, и даже его дурная слава вовсе не пугала меня. Когда соседки шептались о нем, я замирала, прислушиваясь, злясь, что они вообще его обсуждают, потому что еще до этой ночи, с нашей первой встречи, я присвоила его себе. Ревность била во мне ключом, но я стискивала зубы, гадая, попала ли хоть одна из этих шлюх в его постель. Из пустых разговоров было ясно только одно: они хотят его. Слушала, как они разбирают всех его девиц по косточкам, но сейчас, по их размышлениям, он, кажется, был один.
Когда мне сообщили о смерти Славы, я замерла, одеревенев, не понимая своих эмоций, потому что ничего помимо облегчения не испытывала, понимая, что его смерть для меня не что иное, как избавление. Но когда сказали, что скорее всего это дело рук Франка, я ужаснулась возникшей в голове догадке.