Бежала к нему сквозь дождь, не думая о том, на кого в потемках могу наткнуться, потому что мне было жизненно необходимо узнать причину его поступка. Неужели из-за меня?
Должно быть, я чудовище, раз мысль о том, что он убил ради меня, согревала мое холодное, лишенное с детства любви и ласки сердце. Никто в жизни ради меня ничего не делал (я вовсе не беру в расчет дешевые подарки, которые дарили мне парни, желая залезть мне в трусы, их намерения были очевидны, я принимала их презенты и отправляла восвояси, не испытывая никаких чувств). И до встречи с Франком я была уверена, что не способна на что-либо большее, чем симпатия. Но Самгин вызывал во мне совсем иного рода ощущения.
Я смотрела на него в тот вечер, дрожа под мокрой одеждой, но внутри ощущала жар от захлестывающих эмоций, они накрывали меня ударной волной, сбивая с ног, и я держалась изо всех сил, чтобы не броситься ему на шею.
Казалось, мое тело до его прикосновений спало, и стоило ему дотронуться до меня, как во мне пробудилась не та наигранная, подсмотренная за другими чувственность, а моя личная, основанная на моих желаниях и потребностях. Интонации его голоса возбуждали мой слух, его запах, когда я проводила носом по его коже на изгибе шеи, сводил меня с ума, а вкус губ лишал остатка рассудка.
Вечер в клубе прошел, как в дурмане, я ждала его окончания, чтобы вновь побежать к Франку, забывая все правила поведения с противоположным полом, но я скучала по нему с той минуты, как перестала ощущать тепло его кожи.
Стоило представлению закончиться, как я, не смывая макияжа, набросила на себя куртку и побежала в сторону последнего автобуса, который необходимо было поймать. В противном случае пришлось бы тратить деньги на такси, а я пока зарабатывала недостаточно для того, чтобы изменить городскому транспорту. В мыслях о Самгине я не сразу заметила трех выпивших мужчин, похожих на манекены в костюмах, в которых они просиживали жопы, сидя за столом в кабинете с портретом Горбачева за спиной. Они окружили меня собой и пахабными шутками, извергаясь ими и считая их в своем пьяном угаре невероятно смешными, а я чувствовала себя, как ребенок, над которым издеваются в школе. Мужчины толкали меня друг к другу, а я, понимая, что мне не выбраться, испытывала лишь острую безысходность от собственной слабости.
Придумала в последней нелепой надежде историю о том, что дома меня ждут муж и дети.
– Да откуда у такой шалавы, как ты, может быть муж? – смеется самый наглый из них, рассматривая моё лицо с ярким макияжем.
Действительно, откуда? Я осматриваю улицу в надежде, что в этот недобрый час какой-нибудь добрый самаритянин отважится вмешаться и поможет, и, к своему огромному удивлению вижу горящие глаза Самгина, но не сумев разгадать причину их блеска, мигом расслабляюсь – настолько, что на моих губах проскальзывает улыбка, когда я, кивая в его сторону, отвечаю на вопрос, на который никто из них не ждал ответа: