— Пусть поспит. С ним все будет в порядке, просто нужно отдохнуть. Не ожидал я, что у него такая силища. Столько лет этот отвратительный ошейник мне покоя не давал уже одним своим существованием. А твой брат его одним словом… — Шорох покачал головой.
— А ты сам как?
Ран видно не было. Должно быть, без ошейника да в лесу, Шорох вернул себе магию да излечился. А ведь на какое-то мгновение Эллейн показалось — он умирает.
— Вы спасли меня.
На столе вдруг появилась посуда. Простая, глиняная да берестяная. Зато как ароматно запахло ягодами.
— Хлеба у меня здесь почти не бывает, — пояснил Шорох. — Зато мяса достаточно.
— А печь ты не топишь? — спросила Эллейн.
— Топлю, — усмехнулся Шорох. — Но дыма людям не видно.
— Чудеса. Я, признаться, думала, у тебя нора есть, и ты все больше волком по лесу бродишь.
Шорох тихо засмеялся.
— Нора тоже есть. А дом на самом деле мне достался от ведьм. Мне самому он не всегда нужен. Я действительно большую часть времени волк… был волком. В общем, если захочешь, нору я тебе тоже как-нибудь покажу.
Эллейн улыбнулась. Это было все равно, что обещание встретиться вновь.
— Я рада, что ты жив, — сказала она. — Я так испугалась, когда увидела тебя. Это… лучше уж не выходи из леса вовсе, чем снова случится такое…
— Больше не случится, — пообещал Шорох.
— Только обещаешь! — возразила она. — А сам едва не умер! Как самый обычный человек.
Шорох сел рядом с ней, обнял за плечи, и эта близость была нужна ей, чтобы точно помнить: с ним действительно все хорошо. Потому Эллейн не вырывалась и не напоминала о приличиях.
— Знаешь, я стал Хранителем не потому, что был благороден и подходил на эту роль, — проговорил Шорох задумчиво. — Обычно-то этой чести удостаивались самые благородные из Лоргов.
— Правда?
— Они же связаны с этой землей, сильнейшие из духов возрождались Хранителями. А тут я… и, признаться, мне не особенно нравилось то, что я должен был делать. Я и служить ведьмам не особенно хотел. Какое-то время считал, что меня… ну, все равно что на цепь посадили.
— А ты точно был не из благородных? — подозрительно спросила Эллейн. Шорох засмеялся.
— Ладно, признаю, кое-какая благородная кровь имелась.
— Но ты не Лорг?
— Не Лорг. Это и ведьмы подтвердили. Сказали: мне повезло, что источник меня признал. А я иначе смотрел на это признание. И даже спрашивал, могу ли избавиться от обязанностей.
— И что тебе ответили?
— Мертвый останется мертвым, — усмехнулся Шорох. — Да со временем я и вовсе забуду, как это — быть человеком. Тогда и сожаления пропадут. Потом действительно стало легче. Все равно что ли. И человеческий облик я принимал все реже. В нем тяжелее, силы быстрее истощаются. Но ведьмы также сказали и еще кое-что. Сердце Хранителя может забиться вновь. И тогда он снова станет человеком. Не полностью, конечно, просто ему уже не нужно будет на это тратить магический резерв.