- Я поняла. Тело не ищем, идем к лагерю.
Прислушавшись, я пыталась уловить хоть какую-то подсказку от камня. Он мог бы поделиться информацией, но сейчас упорно молчал.
Как помощи попросить, так ты орешь мне в ухо без остановки.
А вот как помочь мне...
Разумеется, все эти претензии не имели смысла. Камень не видел людей в том смысле, в каком можно было подумать. Он чувствовал присутствие Слышащего. Чувствовал, что тот перемещается, прикасается к нему, слышал вопросы, но как-то подать знак: “За твоей спиной такая-то дрянь, обернись!” - он не мог.
У всего был свой предел.
Тихий свист заставил меня замереть на месте. Переглянувшись с Бертой, мы двинулись навстречу друг другу, чтобы сойтись в центре площади.
Свист повторился, на этот раз чуть ближе. Низкий, вибрирующий звук, от которого внутри все леденело и переворачивалось.
- Не может же эта тварь прийти со стороны лагеря, - в голосе Берты не чувствовалось уверенности. - Мы бы услышали выстрелы, крики. Кто-то бы чудовище прикончил!
- Или здесь есть скрытые ходы, - отозвался Карлос. - Тайные тропки для местных.
Берта тихо хохотнула.
- Может, они нам карту предоставят?
- А ты спроси при встрече.
Вновь раздавшийся свист оборвал все разговоры. На этот раз он прозвучал так близко, будто нечто пряталось буквально за изгибом дороги. Облизнув пересохшие губы, я сделала еще один шаг. Остановилась. Прислушалась.
Камень хранил упорное молчание, и вокруг все замерло.
Даже ветер не шумел, не играл с зелеными ветками и цветами, покрывшими стены, не шевелил траву под ногами.
Внутри возникло тянущее чувство, какое обычно бывает перед грозой. Естественный, человеческий страх перед неукротимой стихией медленно поднимал голову, шипел и рвался на поверхность, пытаясь выбраться из самого дальнего и темного уголка души.
Существо отделилось от стены так неожиданно, что у меня из горла вырвалось удивленное бульканье. Нечто почти распласталось на белоснежном камне, слилось с ним, растеклось по поверхности, как масляная пленка по воде.
С громким влажным звуком тварь отлипла от укрытия и встала на все четыре лапы. Через секунду она вернула себе объем и прежние размеры, уперлась в землю сильными конечностями, взрыла почву серповидными когтями.
Вот только голова у нее была совсем не человеческая.
Эта гадина не могла оставить на теле несчастного сопровождающего те следы.
Вытянутая мощная морда раздавалась в стороны ближе к концу и напоминала молоток. Стоило только существу ее приоткрыть, как я тяжело сглотнула, рассмотрев крупные острые зубы.
Такими можно было от камней куски откусывать.