– Ваше величество, мне кажется, вы слишком привыкли плыть по течению и уже даже не пытаетесь бороться с ним.
Я не должна разговаривать с ним в таком тоне. Он – король, и жалкая маркиза не имеет права его судить. Если он обвинит меня в оскорблении и отправит в тюрьму, мне будет даже нечего возразить.
Но, как ни странно, он отнюдь не возмущен.
– На основании чего вы сделали подобный вывод, сударыня?
Его обиду выдаёт только это холодное «сударыня».
А я так рада, что мы наконец-то имеем возможность поговорить откровенно, без обиняков, что и не думаю сдерживаться:
– Вы – представитель славного монаршего рода – безвольно смотрите на то, как вверенную вам страну пытаются лишить независимости. Вы молчаливо соглашаетесь на союз с Францией. Союз, в результате которого вы потеряете корону! Почему вы не боретесь, ваше величество? Уверена, вы еще можете этому помешать! Разве вы не можете жениться на немецкой или испанской принцессе? Это обеспечит вам поддержку сильного государства. И если в законном браке у вас появится наследник, это осадит пыл ваших врагов. Разве не так?
Он подходит ближе, и я уже способна разглядеть морщинки на его лице. Странно, я не замечала их раньше.
– Нет, Элен, – в его голосе я слышу не гнев, а печаль, – я не могу жениться. Потому, что если у меня появится сын, то к нему однажды перейдет не только моя корона, но и мое безумие.
43. Рассказ короля
– Не понимаю, ваше величество, – лепечу я.
Кажется, он ожидал от меня другой реакции, потому что в его взгляде мелькает разочарование. Или это разочарование связано с ним самим? С тем, что он доверил мне свою страшную тайну?
– Вам и не нужно понимать, Элен, – вздыхает он. – И помнить об этом не нужно. Чем быстрее вы забудете наш разговор, тем будет лучше – и для вас, и для меня.
Но после столь важного откровения я не готова делать вид, что ничего не произошло. В другой раз он уже не решится на подобный разговор. Более того, не желая огласки, он может отдалить меня от двора, выслать из Тодории, а то и отправить в тюрьму. При мысли, что в нужное время я не окажусь у портала в доме графа Помпиду и не вернусь домой, мне становится плохо.
Нет, этот нарыв нужно вскрыть, и прямо сейчас.
– Подождите, ваше величество, – я окликаю его, когда он уже направляется к дверям. – Но почему вы решили, что безумны?
Раз об этом не знают при дворе, значит, его сумасшествие внешне никак себя не проявляет. Хотя, возможно, о нём осведомлены самые близкие, доверенные люди – просто они в силу привязанности к королю или корыстных мотивов предпочитают молчать.