— Осечка с любым произойти может... Но когда у Прони на Медведкове чего-нибудь выспаривали? То-то... Вот не сходя с места литру ставлю, хто Серьгу крюком перетянет!
Валька насторожился, в глазах его засветилось тихое ожидание. Он запоталкивал Серегу в бок: «Ну давай, Серега. Чего ты? Что тебе стоит?» Серега понимал Вальку, и брови его поползли к переносице, губы оттопырились, и резко обозначились крылья носа. Серега думал, а Валька все его поталкивал.
— Давай!
Тянулись они угрюмо и сосредоточенно, оба вспотели и устали. Жилы на шеях и руках вздулись, пальцы заскользили.
Проня сперва пытался сохранить спокойствие и достоинство, но его не хватило и на полминуты. Он соскочил с табуретки и заходил то с одного, то с другого боку, приседал и глядел на посиневшие ногти скрюченных пальцев. Он даже покряхтывал, помогая Сереге, но глаза его почти выкатились, когда он увидел, как железный Серегин крюк вдруг распрямился.
Ошарашенный Проня сначала молчал, но через минуту, когда мужики снова уселись за стол, он уже колотил сухими кокотышками по опущенной Серегиной голове и приговаривал:
— Ой ты гребаной, ой ты гребаной...
Но мог он найти себе ни слов, ни места. Он то выскакивал в другую половину, то убегал на кухню, то зачем-то заглядывал в подпол.
А Евстоха подтрунивал:
— Да, паря, худо у тебя нонешний день пошел. Все сикось-накось. Смотри, как бы к ночи совсем не свернулся.
Выставив две бутылки, Проня отсел в сторону. Пить с мужиками отказался наотрез и рыжиков больше не принес, и они закусывали корками хлеба, макая их в оставшийся грибной рассол.
Валька сидел благодушный и веселый, он похохатывал да изредка подмигивал Сереге; но тот молча допил свой стакан и шумно вздохнул. Лицо его поугрюмело, и губы сжались. Видно было, что он тяжело переживает потерю былой славы. Даже ребятишки на него смотрели как-то жалостливо и печально. А Проня все на него наскакивал. Он обозвал Серегу «шкилетом» и пригрозил, что с осени, когда они со старухой зарежут барана, он, Проня, поотъестся на свежатинке да маленько потренируется и наверняка тоже Серегу одолеет. Серега сердито засопел и наконец грохнул по столу:
— А ну становитесь оба... Можете и Евстоху прихватить.
Валька было заотказывался: «Мол, зачем снова, да на сегодня бы хватило», — но Серега так на него глянул, что тот покорно выполз из-за стола, и они с Проней уцепились за Серегин крюк.
— Косовато стрижены, чтобы наверху лежать, — процедил Серега и довольно легко одолел обоих супротивников.
Проня, разинув рот, глядел на Серегу.
— Вот так. Закрой рот, не то простудишься. А вдругорядь пускай дым в окошко да помалкивай, когда людям и без тебя тошно.