— Ну артист! — похвалил его пожилой мужчина.
Милиционер, не зная, что предпринять, бегал по самому краю, скользя в своих яловых на коже сапогах, и полы шинели его развевались.
— Вылезай сейчас же! — властно требовал он и хватался за кобуру.
— Да гляди хоть сам-то не нырни, — остерегала его седенькая старушка в катанках с калошами, — а то из-за его, фулигана, сам искупаешься. — Старушка тоже не могла удержаться от улыбки. — Ой ты, сотоненок, лешой водяной! Вишь, чево удумал, в экую пору купаться. Это ведь не вино пить. Вот погоди, будешь потом хрипеть да сопли на кулак наматывать...
А милиционер ничего не слышал, он подскакивал совсем близко к воде и только угрожающе шипел:
— Вылезай, говорят тебе. Хуже будет!
Молодая моржиха, нечаянно перепуганная, уже давно вылезла из воды, перевела дух и убежала по лесенке штаб, и Трояков наслаждался купанием теперь один. Он еще несколько раз нырнул, достал со дна горсть илу, показал его всем на ладони и наконец поплыл к жерди передохнуть. Он уцепился за нее, подтянулся, выставив из воды худые лопатки, и перекинул через жердь локти. Трояков поогляделся и кое-кого из мужиков узнал: вместе ловили рыбу на Кубенском в позапрошлый выходной. Трояков помахал рыбакам ручкой:
— Э-э, здорово, мормышечники! Окунь-то берет нынче?
— Не, Кирялыч. Один ерш, зараза! Надо ждать тепла...
Трояков попытался пятерней взбить свою шевелюру, но ее уже прихватило, волосы смерзлись и торчали неровным серым гребнем.
— Ты выйдешь или нет! — раздражался все больше милиционер. Он уже был рядом с Кирялычем и норовил его ухватить за плечо или торчащий гребень, чтобы вытащить; Кирялыч прекратил разговоры с мужиками и, быстро перехватываясь руками, по жердочке перебрался в другой конец.
Толпа хохотала, и с берегов сыпалось все больше желающих поглядеть на нового моржа; полынью снова тесно обступили, и вода опять хлынула на лед. Милиционеру приходилось бегать в ней по щиколотку, он чуть не обмакивал полы не по росту длинной шинели и уже сам боялся, как бы действительно ненароком не сыграть в прорубь.
— Сачком его! — кричали милиционеру одни. — Сачком!
— На блесну! — советовали другие.
По микрофону уже кричал распорядитель требовательным голосом:
— Товарищ плавающий, просим вас немедленно освободить бассейн!
Трояков слушал требования, но горячо возражал:
— Купаться никому не запрещено. Река у вас не купленная. Я тоже воевал.
— Молодец, Кирялыч, не ударил в грязь лицом. Показал скобарям и трескоедам, что такое вологодский морж, — хвалили его мужики.
Наконец милиционер догадался вытащить из-под Кирялыча жердину на лед, и пожарнику пришлось снова плавать. Видя, что так ничего не добиться, милиционер присел на корточки у самого края и усталым просительным голосом сказал: