Матроха во время таких разговоров обычно лежит неподалеку и щурится. Он знает, что ему сейчас ничего не грозит: голос у хозяина спокойный, даже веселый. Он как бы даже хвастается своим котом перед московским гостем. Да если припомнить, так старик его почти и не бивал. Не то, что хозяйка.
Как-то прислала дочка из городу колбасину толстую, килограмма на два. Дарья Степановна преспокойно пожила ее в посудник, а сама вышла на минутку из избы. Упер ее, конечно, Матроха и шмыгнул в открытое подполье. А уж хозяйка бежит по мосту, сапогами грохает — и прямо к посуднику. Да как взвилась! Схватила кочергу да за ним в подполье. А там темень. Она и давай бухать железной-то кочергой по всем углам. Хорошо, что тогда еще не было моды в подполье электричество проводить, а то бы конец пришел Матрохе.
Долго не показывался он на свет божий. А снизу слышал, как хозяин говорил жене да похохатывал:
— Чего на кота вздыматься? Себя надо кочергой-то... Кот, может, тебя учит, как жить, как добро прибирать. Не оставляй кое-как, он и не наблудит. Ему что сейчас! Налопался, поди-ко, как пузырь да над тобой хохочет, Худо ли, кило два мяса досталось. Поди-ко, оплетает — только хвост трясется. И глодать не надо, колбаса без костей.
Долго тогда хозяйка морила кота в подвале. Дыру закрыла противнем, да на него и ведро помойное поставила. Но Матроха дождался, когда она занаряжалась в правленье колхозное уходить, значит, надолго, поднапрягся, да и вылез из заточенья. Хозяин на печи спал, проснулся, а Матроха уж под боком лежит как ни в чем не бывало да песенку помурлыкивает.
— Что, назябся, дак сразу и на печь? — встретил его дядя Костя миролюбиво. — Опять безобразия наделал? Ну, смотри, паря, Дарья Степановна не я, ты ей пока на глаза не попадайся, дай злости из бабы выйти. Везет тебе, все сходит. У нас вон на фронте было: чуть что — и к стенке. А тебя даже не приговорили за мелкое убийство, когда цыплят-то колхозных нарушил. С твоей родней-то круто расправились тогда.
...Матроха слыхивал, как мужики рассказывали о своих битвах с его дедом — огромным, по словам, черным и властным котищем. Он столько совершил преступлений, что в правление колхоза каждый день поступали на него жалобы. Люди требовали коту смертной казни, и на заседании правления было постановлено приговор привести в исполнение.
Спасло только то, что он был сельсоветским котом, и его жалел и любил сам председатель, который холостяком жил при своем учреждении и считал, что сельсоветский кот выполняет общественно ответственную задачу. Не то что заморенные сельские единоличники.