— Костя, твой кот у меня котенка украл, сама видела, как тащил...
— Да что ты, Римма, — засмеялся дядя Костя, — На что моему Матрохе твой котенок. У меня вон свои есть, да не ворует. Он, поди-ко, это крысу нес.
Старуха засомневалась. Она знала, что у дяди Кости действительно недавно окотилась молодая серенькая кошечка.
— Ну, не знаю тогда. Может, и крыса...
— Ты, Римма, на Матроху зря мне и не жалуйся. Подавай лучше на него, на вора, прямо в суд. Я подпишу. Пусть его Федя Шухов судит. Он гражданские дела разбирает. Даст принудиловки месяца три. Вот и пусть пилит дрова у школы. А то там все некому, гляжу.
Потом дядя Костя объяснил Вадиму Петровичу Матрохины злоключения:
— Конечно, не похвалю, вор наголимый. Да сам знаешь, и тебя не раз учил. Но теперь его и пожалеть можно. Недавно отбухали батогом: не выпускал из дому рыжего кота нашей продавщицы. Не знаю, чем тот досадил ему, а проходу рыжему не давал. Вот и попало. Почитай, все лето был на излечении. Придется теперь, как ветерана, до смерти даром кормить. Да персональную пенсию назначить. На простую, поди, не согласится, ведь не простой кот, а вор отменный. Долго скакал на трех ногах. Кормили как инвалида. Почти все лето подвигов не совершал. От безделья-то и блошки завелись, так я его дустом попудрил. Теперь вроде опять ничего, отошел.
Вадим Петрович припоминал свои первые встречи с Матрохой и удивлялся собранности и силе его характера. Он ни разу не видел Матроху бегающим по деревне. Матроха обычно ходил, почти шагал, и обязательно по тропке, где ходят все порядочные люди. Он даже не оборачивался, если наперерез ему через дорогу шмыгала какая-нибудь трусливая животная душа. Матроха ревниво оберегал свое достоинство.
Он понимал не только слова, но и человеческий взгляд. И у самого был взгляд очень требовательный и определенный. Особенно, когда ждал, чтобы с ним чем-то поделились, например, рыбой. Он словно говорил: отдай лучше добром, иначе хуже будет. Вадим Петрович чувствовал силу этого взгляда, но не сразу понял его смысл.
Обычно, когда Вадим Петрович отправлялся на берег реки с удочками, Матроха встречал его у крыльца, провожал до калитки и ложился под старой березой, дожидаясь его возвращения с утренней зорьки. Все ли время он так лежал под березой — Вадим Петрович не знал, но, когда возвращался с рыбалки, Матроха встречал его в том же положении, но уже с надеждой во взгляде. Кот ни разу не пришел на берег, хотя он был совсем рядом. В воспитанности Матрохе не откажешь.
Вадим Петрович обычно всю мелкую рыбу делил между ним и невесть откуда набегающими кошками. Удачливый рыболов бросал мелочь горстью и видел, как Матроха мгновенно выбирал самую крупную рыбину, хватал ее зубами, а на вторую накладывал лапу и с урчаньем подгребал поближе к себе. Однажды Вадим Петрович попробовал помочь молоденькой кошечке полакомиться рыбкой покрупнее. Матроха на него выразительно поглядел. А утром Вадим Петрович прибежал к дяде Косте: