— Да так получилось, Матвей Сергеевич... Гости из Мурмана приезжали, им скормить пришлось, — виновато ответил тот.
— У меня тоже ноне гостили, тоже пришлось свое масло на стол выставлять. Дак я зато потом купил, но сдал. А ты чего, не можешь, что ли?
— Да могу вроде.
— Вот и прикупи!
— Придется...
Председателю понравилось, что Василий Павлович не заупрямился, сразу понял свою ошибку, и он взял в оборот Марфину сестру — Марийку.
— Да откуда у меня маслу-то быть, председатель? У меня ведь семеро. Семеро, — повторила она. — У меня они еще все молоком выхлебывают.
— А видишь, как Василий Павлович откликнулся? Ну вот! А тебе и подавно грех отставать. Ты у нас передовая.
Марийке было нечего возразить, и она замолчала. Квасникову самому было неловко после таких побед, но действовал он решительно, как от него требовали. Он боялся, что, если начнет вникать в заботы каждого, разбираться и сочувствовать, ему никогда не выполнить плана по госпоставкам. Поэтому он немного помедлил, передернул правым обвисшим плечом и глухо кашлянул.
— Ну а ты, — уперся глазами Квасников в Марийкного соседа, мужика с цыганистым лицом.
— А что я?
— Почему ты опять недодал?
— Мы с гобой, председатель, этот вопрос обсуждаем не первый год, а ты опять за рыбу деньги.
— Я не за рыбу, а за масло.
— Все, что мог, я отдал. Больше не дам.
— Ишь ты как...
— А вот так! И ты не имеешь права меня заставить.
— Не имеешь... — передразнил Квасников. — Свою сознательность надо иметь.
— Сознательность, — теперь уже передразнил мужик. — Тебе бы самому ее иметь не мешало. Вытягиваешь из народишка последние жилы, чтобы тебя в райкоме похвалили. А знаешь, как все это называется?
— Не знаю, не знаю, — сердито сказал Квасников. — Подскажи.
— Ну, если ты малограмотный — подскажу. Очковтирательство. Слыхал такое словечко?
— Не, не слыхал, — кочевряжился Квасников.
— Ну так еще услышишь. Когда за него тебя в том же райкоме драть будут.
— Сейчас штаны-то снимать или погодить?
— Точно я тебе не скажу, но думаю — скоро.
— Упреди меня, — попросил Квасников, — чтоб не опоздать.
— Без меня упредят. Всех вас... упредят.
— Да что ты на него навалился-то, — защитила председателя Матрена, — ведь не он один эдак делает, а все.
— То-то и худо, — откликнулся цыганистый мужик и замолчал.
А со школьным интернатом решили быстро. Все понимали, что жилье для ребятишек надо отремонтировать. Новое-то сразу трудно построить. Так что Коле Силкину не пришлось произносить своей пламенной речи. Да он и сам к ней охладел после того, что здесь услышал. Но судьба деревенских ребятишек тревожила его постоянно, и помочь им он старался всячески.