— Есть еще вопросы к застройщику? — громко вопрошает председатель собрания, промокая несвежим платком влагу на висках.
Все молчат, уставшие от нехватки воздуха и высокой температуры; заседание, начавшееся так бурно, наконец-то сходит на нет. Из двух десятков присутствующих больше половины — свои. Мы соглашаемся со всем, что предлагает застройщик, изображая жителей соседних домов. Настоящие же возмущаются, требуют отказать в изменении разрешенного вида использования земли.
Нам все равно разрешат — как бывало это семь раз прежде, как будет еще сотни раз — впереди.
Заместитель главного архитектора поправляет костюм, расстегивая верхние пуговицы рубашки. Кажется, не жарко только ему. Под пиджаком — светлая футболка, темные джинсы. «Я свой, — хочет показать он, — такой же как вы». Но это не так.
Наконец, слушания заканчиваются. Я дожидаюсь, когда из кабинета выйдут все до последнего, уже не вслушиваясь в чужую речь, и только после этого поднимаюсь. Тянет левую ногу и болят вены из-за дурацких каблуков, но в сумке ни таблеток, ни мази.
Медленно иду на выход, превозмогая неприятное ощущение под коленкой, и спускаюсь пешком с четвертого этажа, проклиная Исполком за отсутствие лифта.
На улице еще хуже; я шагаю по парковке в сторону автомобиля, ощущая, как от каждого шага задирается узкая юбка. Темный автомобиль обжигает горячим боком; завожу его и включаю климат, прислоняясь к раскаленному капоту.
Провожу рукой по лбу, пытаясь сосредоточиться на том, что буду делать дальше, но не могу. Мысли рассыпаются, не давая вспомнить нужное.
— Собрание через полчаса.
Его голос исподтишка затрагивает все нервные окончания, заставляя вздрагивать. Я резко поворачиваю голову в сторону синего «Мерседеса», остановившегося почти вплотную со мной.
— Успею.
Он кивает, закрывая стекло, и покидает стоянку, резко входя в поворот.
Без сил опускаясь за руль, касаясь его лбом, и закрываю глаза.
Ненависть, такая острая, что невозможно дышать, заполняет меня полностью, до самой макушки, заставляя крепче цепляться за кожу рулевого колеса. Ее настолько много, что кажется, еще немного — и она выльется из глаз кровавыми слезами, окрашивая все вокруг в цвет опасности. Но я не плачу — не плачу с тех самых пор, как сорок семь дней назад умер мой муж, оставив меня один на один с этим миром и монстром на синем автомобиле.
Когда я захожу в кабинет, порывом со стола сдувает стопку документов, принесенных секретарем. Перешагиваю через них, скидывая пиджак на спинку стула. Напряжение постепенно отпускает, оставляя блаженное состояние расслабленности. Слушания отняли времени и сил больше, чем я ожидал: несмотря на предварительную работу пиар-отдела, недовольных слишком много. Три новых свечки, которые мы планируем построить почти вплотную со старыми домами, заставляют жильцов переживать. Еще бы, их застройщик наляпал откровенную лабуду, и в четырехлетней многоэтажке уже сейчас трещины в квартирах и течет крыша.