А он тогда и высказался:
— Да ведь если б я знал, что щенок ваш, а то ни ошейника, ничего… Я, кстати, и не хотел этого делать в поселке. Мы ж собак в поле отстреливаем. Да вижу, угол удобный, чего, думаю, с ним канителиться.
— То есть он ничего не понял, — горестно закончила мама.
— Фашист натуральный, — по-своему определенно и так утешительно для меня сказала бабуся. — И вы тоже с Сергеем хороши, — «понимает, не понимает», — передразнила она маму, — гнать такого в три шеи из совхоза, к животным близко не пускать. Вот вам и вся санитария. Это же разве человек? Не-е-ет! Так, милая, не бывает, чтоб человек без души мог что-то понимать, кроме своей пользы. Тем более скотину бессловесную. Такой ветеринар и доброй-то скотине — корове там или лошади — не помощник, не врач. Дурной человек. Бесстыдный.
Этот день, когда убили Бобика, был у нас последним праздным днем. Следующим утром мы собрались по веники. Собрались возле школы. Все с серпами, девчонки в платочках. Анфиса Петровна выдала всем по пучку мочала для вязки веников. Мочало каждый затянул себе за пояс, чтоб удобней было выдергивать вязочку. И мы зашагали к лесу.
Учительница сказала, что мы будем резать липовый подрост вдоль опушки — там, на свету, самый густой подлесок, и лист на солнце растет гуще, здесь он самый питательный. Мне было очень занятно, как это резать веники серпами. Мы с бабушкой их просто ломали. А серпом я умела только траву жать. Но мне не хотелось говорить, что я не умею. Анфиса Петровна сама сначала покажет, как надо делать, — так обычно бывало на уроке. А она почему-то не стала показывать.
— Вот, ребятки, к этой березке собирайтесь и веники сносите, — сказала она. И добавила: — Старые, сучковатые ветки не берите, выбирайте погибче, чтоб листьев побольше. Ну, начали! — И сама подошла к липовому кусту. Липовый молодняк так растет: или от корней большого дерева поднимается поросль с лопушистыми крупными листьями, или собирается кучкой несколько тонких, от самого корня сильно ветвистых стволиков, образуя эдакий шатровый куст.
Анфиса Петровна подхватила ветку снизу левой рукой, взмахнула над ней серпом, ведя его сверху вниз и чуть вкось от себя, и ветка осталась в ее руке, обрезанный конец был красиво косо заострен и ярко белел. Как просто! Я попыталась сделать так же. Но мой серп не срезал, а потащил ветку вниз, пригнул ее, будто это не серп, а багор. Я измочалила всю кору, пока сладила с этой веткой. Потом, довольно скоро, дело пошло. Просто надо было вести серп увереннее и плавнее, чтоб он скользил своими косыми зубчиками по ветке, и даже силы особой не требовалось. Дело пошло, но все-таки до обеда я нарезала всего десять веников, многие сделали по пятнадцать, а Вазых — так даже восемнадцать.