Кирк был в числе тех, кто первым покинул границу леса и прошел дальше, чтобы весь отряд не нарвался на опасность так же, как это произошло с пауками. Только оглядевшись по всем сторонам, они махнули Рору, а за тем пошли и остальные. Это наконец-то была равнина, но изменение ландшафта мы еще в лесу заметили, когда передвигаться стало намного проще. Огромное поле, заросшее травой и кустарниками, было ограничено с одной стороны крутым горным склоном, а с другой – то ли озерцом, то ли болотом. Вон там вдали пасется стайка червеедов, а это значит, что сегодня у нас будет и костер, и знатный ужин, по которому все уже соскучились. Далеко от леса отходить на ночь нет смысла – в случае, если и тут поблизости появятся пауки, то бежать, кроме как обратно, некуда.
Разнообразие здешних флоры и фауны заставляло только удивляться. Кажется, среднесуточная температура здесь выше, чем даже в Городе Травы, но не настолько, чтобы создать совсем иные климатические условия. Возможно, наличие более частых водохранилищ – даже небольших речушек – способствовало такому контрасту. Это богатая земля, но пока обезьянам не нужны были новые территории – настолько же щедрые, насколько и опасные. Если человечество решит демографическую проблему, то сюда придут уже потомки этого поколения. И они, безусловно, найдут способы защиты от пауков и других хищников, как мы нашли способ пересечь Большую Реку. Люди к тому моменту будут в состоянии покорить и эту природу – так было всегда и так всегда будет. У человечества есть только один непобедимый враг – само человечество, но не внешние факторы, о чем свидетельствовала наша общая с обезьянами история.
А теперь мы находились будто в другой вселенной, лишь частично похожей на нашу. Только солнце и звезды могли однозначно подтвердить, что мы остаемся на той же самой Земле. Лагерь ставили обстоятельно – собирались задержаться тут на несколько дней: изучить особенности, собрать образцы растений, отдохнуть и дать возможность Шицу набраться сил. Дая всех предупредила об осторожности – тут, скорее всего, тоже могут быть змеи, но другой породы, и уже неизвестно, насколько ядовиты они.
Сытость и расслабление после трудностей приносят умиротворение – и это было заметно по всеобщему настрою. У каждого костра звучали шутки и городские байки, но они сейчас были окрашены какой-то теплой добротой. Видимо, даже острые на язык обезьяны вполне способны сидеть рядом со спокойной радостью, погружаясь в собственные мысли. Мы с Кирком, несмотря на жуткую усталость, полночи целовались, когда остались наедине в палатке. К счастью, сам он никогда раньше и уж тем более теперь не заводил разговор о том, что значат эти поцелуи. Я бы не смогла ответить. Его настойчивые ласки будили во мне желание, но не заходили дальше, чем следовало бы. А в тот день уже и я гладила ткань на его груди, спине, касалась шеи и рук. И от ощущения под пальцами его голой кожи желание только разгоралось. Это было настолько волнующе, что даже сон отступал. Кирк любил целовать меня с напором, но явно получал удовольствие и от того, что я ненадолго перехватываю инициативу. У него словно вообще никаких барьеров не было – мог сжать меня с силой, вдавить в себя, пройтись языком вверх по шее. А может, и были, раз все закончилось внезапно предсказуемой раздраженной фразой: «Все, спи уже», оставляя во всем теле невыразимое разочарование.