Съ большимъ еще искуствомъ хотя и въ разныхъ обстоятельствахъ, но съ равнымъ почитай успѣхомъ прежде того святый Алексіи Митрополитъ имѣлъ стараніе примирить ссорющихся Князей Тверскихъ, но въ пользу Великаго Князя Московскаго, преклонивъ одного изъ немирныхъ Князей утвердиться союзомъ съ Великимъ Княземъ Московскимъ, дабы сіе соединеніе устрашило другаго, и склонило бы на требованія свои быть снисходительнѣе.[95]
Въ другой разъ другій Князь Тверскій, призванъ бывъ тѣмъ же Митрополитомъ Алексѣемъ, и Великимъ Княземъ Дмитріемъ Ивановичемъ дружелюбно въ Москву, былъ судимъ не въ ево пользу, и содержанъ подъ стражею, по чему онъ хотя и освобожденъ подъ присягою, но послѣ измѣнилъ, да и весьма жаловался на Митрополита. Сей Князь былъ Михаилъ Александровичь, отъ котораго по безпокойному его нраву, какъ изъ исторіи явственно есть, ничего лучшаго ожидать было не можно. Онъ метаясь, то въ Литву, то въ Орду, для испрошенія себѣ тамъ помощи, а здѣсь Великокняжескаго престола привлекъ тѣмъ на себя страшную Московскую силу, и тяшкую осаду столичному своему городу Твери, а сіе наконецъ и принудило его съ Великимъ Княземъ помириться.[96]
Я отъ сихъ бытіи возвращаюсь къ древнѣйшимъ приключеніямъ. С. Петръ Митрополитъ будучи еще во Владимирѣ, когда малолѣтный сынъ Великаго Князя Михаила Ярославича, Князь Дмитріи продолжая свой походъ съ войскомъ на Нижніи Новгородъ остановился во Владимирѣ, увѣщаніями своими и запрещеніемъ удержалъ сего младаго Князя, и принудилъ возвратиться въ Тверь. Я не могу сказать о семъ святомъ мужѣ, чтобъ онъ сіе учинилъ по склонности своей имѣемой уже тогда ко Князю Московскому въ намѣреніи, дабы сіе Княженіе Нижняго Новагорода досталось сему Князю. Но сіе въ самомъ дѣлѣ збылось уже послѣ того не мало времени спустя. По крайнѣй мѣрѣ недопустилъ онъ чрезъ сіе Тверскихъ Князей усилиться завладѣніемъ сего Нижегородскаго Княженія, или хотя удержалъ кровопролитіе духовною своею властію.[97]
Подобное сему нѣчто находимъ и о вышеупомянутомъ Митрополитѣ Іонѣ. Онъ обще съ другими Епископами ѣздилъ на Кострому съ Великимъ Княземъ Васильемъ Васильевичемъ шедшимъ ратію на Шемяку, единственно взятъ для того, чтобъ молитвами сихъ духовныхъ утолена была междоусобная брань. Какъ вѣрили, такъ и збылось, ибо тогда миръ учиненъ по желанію.[98]
Такія духовныя посредства, а особливо посольства составленныя изъ особы Митрополита Всероссійскаго и изъ другихъ Епископовъ, которые какъ отъ Великихъ Князей Московскихъ, такъ и прежде еще отъ Владимирскихъ къ другимъ Князьямъ, равнымъ образомъ и отъ сихъ къ первымъ были отправляемы, ясно доказываютъ, сколь великую силу имѣли сіи духовные начальники надъ сердцами всякаго чина и могущества людей, да и коликую пользу приносили они пославшимъ ихъ.